здесь, — Вадим показал Михаилу на большие камни у самого выхода с переправы. Узкое место дороги, через которое не пройдет больше пяти всадников зараз, служило горлышком бутылки.

— Как ты их остановишь?! — Захарченко с ошарашенными глазами смотрел, как на них несется целое стадо. Вадим же подошел к Ефиму, который надел очки, чтобы пострелять.

— Ефим, где ящик?

— Здесь вашблогородие, — денщик показал на привязанный к коню зеленый прямоугольный ящик. Вадим снял его и достал из нагрудного кармана стеклянную трубку в кожаном футляре.

— Чудо, что не разбилась, — он вкрутил трубку вбок ящику.

За всеми манипуляциями одного безумца наблюдали охотники и Лермонтов, которые гадали, а почему бы не вернуться к каравану сейчас.

Рядом с рукой Вадима поднялось облачко пыли от шальной пули. Черкесские всадники решили уничтожить передовой отряд каравана, даже несмотря на не самую хорошую позицию. Люди Захарченко спешились и засели за камни, ожидая и веря в капитана. Ефим перекрестился и сжал ружье до белизны в костяшках. Вадим же вышел в полный рост, держа в одной руке ружье, а в другой ящик. Он размахнулся и швырнул бомбу в центр строя. Металлическая ручка, прибитая к стенке, жалобно скрипнула и погнулась. Ящик же как пущенный над водой каменный блинчик сбил с коня удивленного черкеса, выбив немного пыли, и до влажного хруста вдавил ребра. Бомба рванула, разбрасывая чугунную шрапнель и пожирая в огненном облаке всех, кто находился рядом. На дорогу падали горящие тела, перемолотые осколками, они как лавина перемешивались и утрамбовывали задними рядами. Кони от ужаса не могли остановиться.

Из облака слипшейся грязи с кровью на Вадима выбежал обезумевший конь, полморды которого срезало осколком. Он ничего перед собой не видел и не заметил, как потерял всадника, просто бежал, пока были силы. Такого пуля не остановила бы.

Вадим закричал, изо рта у него пошел пар, а глаза засветились. Он встретил животное ударом в голову. Череп смялся, разбрасывая осколки с прилипшими к нему кусками плоти, но этого не хватило, чтобы остановить полтонны веса.

— Мать! — Вадим оперся на ногу и подхватил останки коня за шею. Конь с дрыгающимися копытами описал дугу в воздухе и упал.

— Стреляйте! Стреляйте! — заорал Захарченко и выхватил два револьвера. Он палил в каждого поднявшегося черкеса на ноги, которого видел. Из-за камней гремели оружейные выстрелы. Опустошив барабан, стрелок выкидывал его и вставлял запасной. Охотники Лермонтова с завистью смотрели на своих коллег, пока перезаряжали ружья.

Ефим выбежал из-за камня и побежал прямо к Вадиму, который сидел на дороге и не двигался. Часть мундира на груди и шеи обуглилась и легонько дымила.

— Вадим! Ранили?! — Ефим схватил Вадима под плечи и закричал. Он как будто к раскаленной печке прикоснулся, — Сукины дети!

Ефим закусил ус и потащил Вадима с дороги. Вовремя, ведь, пробившись через кучу малу тел, выехали уцелевшие горцы, они проскакали через трупы и бросились врассыпную, убегая в стороны от дороги вниз по склонам. Им в спины били выстрелы, уйти смогли лишь единицы.

Ефим дрожащими руками без кусков кожи открыл флягу с водой и облил лицо Вадиму.

— А! — вздохнул Вадим и сел.

— Ну слава богу! — Ефим улыбнулся в усы, — Мы через это уже проходили, Вадим Борисович! Больше я вас не брошу.

— Твои руки! — Вадим быстро пришел в себя.

— Ниче, до свадьбы заживут.

— До свадьбы, — Вадим окинул поле боя взглядом, — Захарченко, медика сюда!

— Сейчас, — ответил капитан, выбираясь из-под упавшего на него горца. Тот чуть не зарубил Захарченко, когда капитан перезаряжался, стоя за сухим деревцем. Шашка так и осталась торчать в стволе, застряв наполовину.

— Ефим, куда же ты бросился? — Вадим снял сумку с коня денщика. На сумке красовался белый крест, а внутри лежали бинты, ремень-жгут, зеленка и жидкий опиум в шприце. Такие сумки возили все в отряде Захарченко.

— Звали вашеблогородие? — к Вадиму подошел щупленький парень, который учился полевой медицине у доктора Гааза в Петербурге. Он напросился в поход, чтобы получить опыт, да и языки местные он знал. В отряде его звали Студентик.

— Ожоги вот, промой и забинтуй, — кивнул Вадим.

— Ого, это где ж вы так? — удивился Студентик, доставая из сумки чистую воду и спирт. Ответа он не получил, потому что Вадим следил за пешим отрядом горцев, который должен был напасть на переправе.

— Уходят.

— Пешком далеко не уползут, — Захарченко успел проверить всех и подошел к Вадиму.

— Их на той стороне кони ждут. А мы на склоны не полезем, — Вадим достал трубку, чтобы закурить, но видимо, сломал мундштук при падении с коня, — черт.

— Вадим, возьми мою, — Ефим похлопал по карманам тыльной стороной руки, чем вызвал неодобрительный взгляд Студента, который наматывал бинты ему на раны.

— Господа, а что это было? — к ним подъехал Лермонтов, который с забинтованной рукой пытался перезарядить пистолет, сидя верхом.

— Засада, или вы не поняли? — почти искренне удивился Вадим.

— Я спрашиваю не про горцев, а про ваши выкрутасы. Капитан же предложил вам уехать с ним, вернулись бы к каравану, встретили врага там.

— А успели бы? Там дорога шире, взяли бы нас в кольцо. Может, кто из трусливых торговцев деру дал, а так вот, — Вадим указал на раздавленные тела.

— Ладно, атаку отбили, возвращаемся, — Захарченко проверил нет ли больше раненых в строю.

— Подожди, — остановил его Вадим, — соберите вещи с этих джигитов.

Студентик покривился, а один из охотников Лермонтова спросил:

— А много ли надо, вашблогородь?

— С запасом, как караван придет, похороним.

О желании оставить мародерство втайне Вадим промолчал, да и так все поняли. Даже насупившийся Студентик.

* * *

Вадим с непонимание посмотрел на удаляющуюся табличку «Грозный», которая стояла вдоль дороги, уходившей на восток. Караван продолжал идти на юг гор в сторону Владикавказа. Любезный Захарченко объяснил, что их горячие головы, в этом месте он выразительно посмотрел на Лермонтова, отправляют на самую передовую. Вадим с пониманием принял судьбу и улегся рядом с Ефимом на ящиках.

Город-крепость держал важнейшую Грузинскую военную дорогу, которая проходила вдоль реки Терек. Крепость окружали два бастиона и три полубастиона. В центре же стоял дом правительства, окруженный новыми домами для квартирования офицеров. У подножья крепости шли работы по расширению предместий. Военный караван вошел в поток торговых вязок. По дорогам шла пехота. Бедные солдаты обливались потом, поднимаясь на гору.

— Смотри, русские, — Захарченко обратился к Вадиму.

— Не понял, а мы тогда кто?

— Мы тоже, но есть нюанс, — Захарченко замедлил коня, чтобы поравняться с повозкой, — я здесь уже как рыба в воде, считай кавказец. Ты свой фейс не