Разгадывая хитросплетение заячьих троп или подбирая нужную ноту затаившемуся рябчику — глобальные мирские проблемы решаются сами собой, словно задачки из арифметики. Любуясь закатом или бликами утреннего солнца на воде — легко находятся нужные и правильные слова, чтобы сказать «прости» или «прощаю». И не важно, будешь ты сегодня с добычей или нет, изнываешь от жары или растираешь замороженные щёки, ты в лесу! Слиться с природой, стать её частью, попробовать ей соответствовать, хоть на миг стать таким же чистым и честным. В этом большая магия леса. Есть в единении с природой некое исцеление, очищение души, которое остаётся для многих сегодня только мечтой. Обними дерево в лесу, почувствуй его энергию — и многое изменится в твоей жизни.

В очередной поездке в лес мне удалось всё задуманное, снова в зеркале вижу блеск глаз, а в голове ясность мыслей. Я вернулся домой, и я опять тот, кого любят и ждут. Знаю, что всё повторится снова — путешествие в клубок запутанных, повседневных проблем, усталость и раздражённость. И я вновь, послушный зову леса, направлюсь туда лечить подуставшую душу. И осознание того, что у меня есть такая возможность, даёт силы жить дальше.

Синицы под окном

На работе, в конце зимы, я часто сижу с открытым окном. Не то чтобы мне душно, мои коллеги даже ворчат на меня за сквозняки. Я жду прилёта синиц. Их задорные переклички знаменуют приход северной весны. Самцы начинают заливаться в песнях, когда на улицах дневные морозы начинают проигрывать мартовскому солнцу и по подоконникам к полудню пляшет капель. И это не стрёкот воробьёв, а настоящие перепевы на разный лад! Не очень мы избалованы на севере разнообразием певчих птиц. Чтобы привлечь синиц, близ окна на деревьях установил две кормушки, туда я добавляю в рацион птицам к разной крупе свиное сало. Такой корм помогает им пережить лютые и длинные северные зимы, птахи знают, где подкрепиться, и я часто наслаждаюсь их пением. Как жаль, что эти «концерты» не удаётся долго послушать, уже в апреле прилетят в город большие серые чайки, они будут истошно кричать до конца лета, и за их ором не услышать голосов птиц, радующих слух.

Как-то угодил в больницу, была череда операций, что-то у врачей там не получалось, и перспективы мои были совсем не понятны. Я лежал в тишине больничных палат и настраивал себя на лучшее перед очередной операцией. Вдруг за окном послышался голос синицы. Она выдавала песню за песней, и на душе стало гораздо теплее. Перезимовала желтобрюхая, и я с тобой! Приходя в себя от общего наркоза, в операционном зале я услышал гомон синиц, они кричали наперебой целой стаей на дереве у открытого окна, как будто приветствуя меня. Их услышать первыми я был рад больше всего на свете, а врач никак не мог понять причину моей счастливой улыбки. Просто эти маленькие птички дают мне веру в лучшее и надежду на обновление, которое приходит в наш мир с весной.

Муравей

(Ностальгическая зарисовка)

Поглядывая на неугомонных муравьёв, мы отмечаем их невероятное трудолюбие, воспетое в баснях и сказках. Тянут постоянно какие-то грузы без остановки и устали, не ведая никаких преград. Таким был сделан в советские годы и мотороллер «Муравей», настоящий трудяга тех лет. Он достался мне совершенно случайно. Томимый непреодолимым желанием похмелится, после очередного «события», сосед предложил купить, как он сказал, «эту рухлядь за сущие копейки». Документы на него были в порядке, и мы направились в гараж. В свете открытых ворот передо мной предстал ржавый, частично разобранный трёхколёсный грузовик. В нескольких местах были видны следы подкраски и сварки, но новая краска так же вздыбилась, как и заводская. В кузове зияли сквозные дыры. Досталось ему за его нелёгкую жизнь. Сосед когда-то слыл знатным рыбаком, и часто ездил на нём зимой на бухту Гертнера ловить корюшку и навагу — соль морского льда съедала и не такие машины. Меня в большей степени интересовало состояние мотора и документы на него. Двигатель приятно удивил. Несмотря на длительный простой, после несложных манипуляций он легко завёлся и чисто работал.

Страницы популярных в восьмидесятые годы прошлого века журналов — «Техника молодёжи», «Моделист-конструктор», «Юный техник» и многих других — пестрили моделями самодельных вездеходов. Иметь такой мечтали многие рыбаки и охотники, а купить готовый, в отличие от сегодняшних дней, было просто нереально. Оставалось лишь собирать его самому. Двигатель для вездехода раздобыть в советское время было совсем не просто, в свободной продаже их попросту не было, поэтому мотороллер соседа был отличной находкой. Решено было взять в компаньоны на строительство вездехода моего приятеля, в прошлом одноклассника Вовку. Он отлично владел всеми видами сварки, да и, в общем, человек, как люди говорят, «не с кривыми руками». Я же, имея хорошие навыки автослесаря, брал на себя техническую часть проекта.

Название нашему детищу было решено сохранить «Муравей», что мне казалось на тот момент очень символичным. За образ был выбран трёхколёсный мотовездеход на шинах низкого давления из журнала «Моделист-конструктор». С мая по октябрь мы собирали нашего «зверюгу». Большинство необходимых деталей подбирали из металлолома, некоторые ответственные части, такие как подшипники, покупали новыми в автомагазинах, что-то подгоняли и переваривали. В качестве ведущего моста, например, приспособили задний мост от старой «Волги», только вместо ведомой шестерни установили звёздочку для цепи. Кроме двигателя, от мотороллера использовали всё электрооборудование, топливный бак и сиденье. Мои коллеги по работе с интересом наблюдали за нашей работой. Многие помогали — кто недостающей деталью, кто дельным советом, ведь опыт-то у нас, пэтэшников, в этом деле был небольшим.

Шесть долгих месяцев кропотливых работ не прошли даром. На свежевыпавший снег выехал замечательный вездеход, выкрашенный в тёмно-зелёный хаки. Мы тщетно несколько раз пытались поставить «Муравья» на учёт Технадзоре, но то им подавай проект на вездеход, то согласование с заводом-изготовителем мотороллера, — жёсткость их требований тогда нам была совсем не понятна. В итоге мы бросили эту затею и решили ездить только по лесу, не выезжая на дороги общего пользования. Наш район был на окраине города, и проблем с этим никаких не было.

Конечно, с первых дней эксплуатации проявлялись некоторые недочёты в конструкции, часто возникали мелкие поломки, которые быстро устранялись и нисколько нас не расстраивали. Главное, что вездеход полностью оправдывал своё название. Наш «Муравей» не знал преград, преодолевая подъёмы и спуски магаданских заснеженных сопок,