Но Стасов жалеть ее не собирался.

— Не сгущай краски, это не дом престарелых, а клубпенсионеров. И создавать тебе льготные условия я не могу. Есть заказ, и егонужно выполнять, а все люди, кроме тебя, сейчас плотно заняты. Тебе надоначинать нормально работать, — строго произнес Стасов. — Ты же нехочешь получать зарплату просто так?

— Не хочу, — удрученно проговорила Настя.

— Ну вот видишь. Если ты сделаешь работу в Томилине, тополучишь не просто большой гонорар, а очень большой. Ты его честно заработаешь.Более того, заказчик сказал, что гонорар ты получишь в любом случае независимоот результата, а вот если ты справишься с работой и раскроешь два убийства, тополучишь еще и премию.

Настя задумалась. Материальное стимулирование в таком чистомвиде было для нее внове, за свою работу она привыкла получать только заплату, ине сказать, чтоб очень уж большую. А заняться тем, что умеешь и любишь, да ещеза хорошие деньги… В этом было что-то неправильное, ей даже казалось — порочноеи при этом страшно привлекательное. Нешто попробовать? Но гостиница с клопами…И местные оперативники, которые будут ей всячески мешать и унижать незвануюгостью при каждом удобном случае… И старики-пенсионеры, одним своим видомнапоминающие ей о собственных проблемах…

— Леш, я страшно не хочу ехать в этот Томилин, —говорила Настя мужу, вернувшись домой с работы. — Меня там местные деятелис потрохами съедят и не подавятся. Они начнут мне грубить и хамить, а я будуобижаться и расстраиваться, и это будет не работа, а сплошная борьба с настроениеми амбициями. Кроме того, я не хочу этих пенсионеров. Я сама пенсионерка, я досих пор не смирилась со своим новым статусом, и мне как нож острый их проблемыс одиночеством, ненужностью и невостребованностью.

Чистяков слушал ее и методично резал лук и зелень длясалата, не поднимая головы. Настя даже не была уверена, слышит ли он то, чтоона говорит.

— По-моему, ты драматизируешь, — спокойно сказалон. — У тебя новая работа, тебе нужно научиться ее делать, тебе нужнонаучиться работать в качестве частного лица, за спиной у которого нетгосударственной поддержки. Ты никогда этому не научишься, если не начнешь хотьчто-то делать. Под лежачий камень, сама знаешь, вода не течет. Ты беспокоишься,что не сложатся отношения с местной милицейской властью? Так учись их строить,эти отношения. Само собой ничего не сделается. Имбирь класть или не нужно?

— Положи, — машинально ответила Настя, думая надсловами мужа.

Она была уверена, что Лешка поймет ее мучения, поймет, какей не хочется ехать в Томилин и заниматься этим странным «стариковским» делом ив то же время ей не хочется, чтобы Стасов подумал, будто она решилавоспользоваться их давними дружескими отношениями и выторговать себе особоудобные условия работы. Стасов прав: получать приличную зарплату просто так онане будет, она просто не позволит себе этого. И Лешка тоже прав: если ничего неделать, то ничему и не научишься. Но как же не хочется…

«Лешка хочет, чтобы я уехала, — внезапно понялаНастя. — Я его достала своим нытьем, своим вечно плохим настроением, своиммельтешением перед глазами. Он хочет, чтобы я занялась наконец делом и пришла всебя. Ему не нужен дома моральный урод. Он и так сделал все, что мог, чтобывытащить меня из депрессии, он потратил на меня кучу сил и времени, и у негокончилось терпение. Он хочет побыть один».

— Ты прав, Лешик, — негромко произнеслаона, — мне нужно ехать. Ты совершенно прав.

Она достала из сумки визитку Андрея Сергеевича Бегорского,оставленную Романовым и переданную ей Стасовым, и набрала указанный в ней номертелефона.

— Выезд завтра утром, — деловито заявилБегорский, — диктуйте адрес, машина будет возле вашего дома в семь утра.

— Хорошо, — послушно ответила Настя и кинуласьсобираться.

Чистяков вышел из кухни с ножом в руке и с изумлениемпосмотрел на жену, которая доставала с антресолей большую дорожную сумку.

— Слушай, может, мы все-таки поужинаем для начала?Салат готов, рыба пожарена.

— Леш, мне выезжать завтра утром. — Она спрыгнулас табуретки с сумкой в руках и бросила ее на пол. — Надо собраться. Яничего не успею.

— Всё ты отлично успеешь. Я тебе помогу. Иди за стол.

Они быстро поужинали и начали прикидывать, что Насте нужновзять с собой. Главная проблема состояла в том, что непонятны были две основныевещи: бытовые условия и сроки пребывания. Например, нужно ли брать махровыйхалат? Если в гостинице холодно и дует из окон, то нужно, Настя будет в немспать, но халат занимает много места, поэтому хотелось бы знать точно,понадобится ли он. Нужно ли брать полотенца или в местной гостинице их все-такидают? Нужно ли класть в сумку большой флакон с хорошим шампунем, к которомуНастя привыкла, или в тамошнем магазине его можно купить? И так далее. Вопросовбыло множество, ответов — ни одного. Они как раз достали из шкафа ирассматривали тонкий хлопковый спортивный костюм, прикидывая, нужен он или нет,когда зазвонил Настин мобильник.

— Это Бегорский, — послышался из трубки голосзаказчика. — Садитесь, записывайте.

Настя схватила блокнот и ручку и пристроилась закомпьютерным столом в полной уверенности, что Андрей Сергеевич сейчас поделитсяс ней важной для дела информацией. Но она ошиблась, звонил он вовсе не дляэтого.

— Возьмите с собой три свитера — тонкий, средний иочень теплый. Тонкий и средний — с высоким горлом, очень теплый — с вырезом.Теплый свитер возьмите на размер, а лучше — на два размера больше, чем тонкий исредний, — мерно диктовал он. — Джинсы или брюки, две пары, узкие, нив коем случае не расклешенные. Дальше: сапоги на толстой подошве…

Настя обомлела. Это что же получается, тот, кто деньги платит,тот и музыку заказывает? Этот хмырь с миллионами в кармане собирается ейуказывать, какие джинсы ей носить, расклешенные или узкие? Может, ему ненравится возродившаяся мода на клеш? Ничего, перебьется.

Она попыталась несколько раз перебить собеседника, но он неслушал ее и продолжал методично диктовать. На шестом пункте Настя пересталазаписывать и вообще слушать, одной рукой она прижимала трубку к уху, другойдоставала и подавала мужу вещи, которые тот аккуратно укладывал в сумку.Наконец ей удалось уловить паузу в речи собеседника, и она тут же встряла:

— Может, вы мне укажете, какой шампунь взять с собой?

Она не скрывала сарказма, но по тону Бегорского не сумелапонять, услышал ли он это.

— Шампунь можете взять тот, которым постояннопользуетесь, но, в принципе, город достаточно хорошо снабжается парфюмерией икосметикой, и в магазинах есть все то же самое, что и в Москве. Или возьмитесвой, или купите на месте, на ваше усмотрение. Вы все записали?

— Конечно, я все записала, — соврала Настя, неморгнув глазом.