— Теперь скажите мне, какой системы питания выпридерживаетесь?

— Что?

Она даже не поняла, о чем Андрей Сергеевич ее спрашивает.

— Я спрашиваю: что вы обычно едите? Какую еду? Как онаприготовлена?

— Что дадут, то и ем, я не капризная.

— При чем тут капризы? — Бегорский удивился, какНасте показалось, совершенно искренне. — Дело вовсе не в капризах. Любойчеловек, а особенно в вашем возрасте, должен заботиться о своем здоровье, а нежевать все подряд.

— Знаете, — зло ответила Настя, — когда двадцатьпять лет с утра до вечера ловишь преступников, то радуешься любому куску, есливообще находится минутка, чтобы этот кусок сжевать. Вы совершенно справедливообратили внимание на мой возраст, мне через полгода стукнет пятьдесят, и всесвои годы я как-то прожила по собственному разумению, и работала, и ела, иодевалась, и в командировки собиралась. И, как видите, до сих пор жива, непропала. Так что, вы уж позвольте, я как-нибудь сама решу, что мне носить и какпитаться. Вы мне будете платить за работу, а не за то, чтобы я носила брюкитого фасона, который вам нравится.

Бегорский расхохотался в трубку, весело и заливисто.

— Знаете, — проговорил он, отсмеявшись, — вывторая женщина в моей жизни, после моей жены, которая осмеливается мнеперечить. Я готов вас уважать уже за одно это. Значит, так: соберетесь посписку, который я продиктовал, и завтра ровно в семь утра я жду вас в машиневозле вашего подъезда.

Настя опешила. Она была уверена, что ей просто предоставляютмашину с водителем, чтобы добраться до места, а оказывается, заказчик самсобирается с ней ехать. Что бы это значило? Что он намерен оставаться вТомилине и жестко контролировать ее работу, требуя отчета по каждой ерунде иежеминутно раздавая ценные указания? Очень похоже, если судить по тому, что онтолько что диктовал ей список и морочил голову насчет системы питания. Системапитания! Надо же такое удумать! Жри, что дают, и скажи спасибо, что вообщедали, а не оставили голодной.

— Вы тоже едете? — осторожно спросила она.

— Конечно. По дороге я вам все расскажу, чтобы нетерять времени на месте. Вы приедете и будете уже в курсе, будете владетьинформацией. До завтра, Анастасия Павловна. Да, и обязательно плотнопозавтракайте, первая остановка для приема пищи будет не раньше полудня.

Черт бы его взял, этого Бегорского! Настя с раздражениемшвырнула трубку на диван и вернулась к сборам.

— Что он хотел? — спросил Чистяков, укладывая всумку пакет с флаконами шампуня и кондиционера для волос. — Фен берешь?

— Беру, — вздохнула она, — зима все-таки, страшнона улицу с непросохшей головой выходить, а ждать, пока волосы сами высохнут,долго. Что он хотел? Он хотел, чтобы я плясала под его дудку. Вот посмотритеперь, что такое заказчик на моей новой работе: он платит деньги и считаетвозможным диктовать мне, как одеваться и чем питаться, как будто я слабоумная.И так теперь будет всегда, между прочим. На Петровке я была человеком, а теперья — никто и ничто, и каждый, у кого есть деньги, будет считать возможным мнойпомыкать. А ты так уговаривал меня идти работать к Стасову! Да я на этой работепревращусь в прислугу, в девочку на побегушках.

Она разволновалась и не заметила, что повышает голос иговорит все более раздраженно и агрессивно.

— Леш, слушай, а может, мне уйти от Стасова, пока непоздно? Вот взять сейчас и позвонить ему, отказаться и от этой работы вТомилине, и от работы вообще. Буду сидеть дома, и никто не будет мне указывать…

Чистяков обнял ее, прижал Настину голову к своему плечу,погладил по волосам.

— Ну что ты, что ты, успокойся, Асенька, не горячись.Ну что такого особенного случилось? Подумаешь, позвонил какой-то идиот ипродиктовал тебе список. Ну и что? Выброси ты этот список и забудь про него,соберись в поездку по собственному разумению, возьми только то, что считаешьнужным, и ни на что не обращай внимания. Ты — специалист, профессионал, и тебебудут платить деньги именно за то, что ты умеешь и любишь делать, вот об этомты должна помнить. А кто, о чем и каким тоном с тобой поговорил — это делодвадцатое. Твоя задача — раскрыть преступление, а не завоевать любовьзаказчика. Плюнь и разотри. Мало ли у кого какие причуды. У тебя у самой вонполна голова тараканов, а я тебя, дурочку, все равно люблю.

— Правда? — Она подняла голову и сквозь слезыпосмотрела на мужа. — Правда любишь?

— Конечно, правда, — подтвердил Алексей.

— Даже с тараканами?

— Не «даже», а «тем более», — с улыбкой поправилон. — Тараканы придают тебе особую прелесть. Без них ты была бы скучной ипресной.

Настя успокоилась, и через пятнадцать минут сумка дляпоездки была полностью готова. В рамках терапии Чистяков предложил посмотретькакой-нибудь фильм на диске, они выбрали американскую комедию «Любовь зла»,которую Настя очень любила и могла смотреть без конца, и устроились, обнявшись,на диване.

Но предварительно Настя порвала недописанный список,продиктованный Бегорским, и с наслаждением выбросила в мусорное ведро.

Первое впечатление от Андрея Сергеевича Бегорского сложилосьу Насти странное. Если судить по вчерашнему телефонному разговору, заказчикдолжен был бы быть человеком с большими, мягко говоря, особенностями. Настяожидала увидеть чудаковатого, нелепо одетого и почему-то неопрятного мужчину,обалдевшего от собственного непонятно откуда свалившегося на него богатства иобставившего себя многочисленной охраной, хамоватого, занудного и противного.Однако все оказалось совсем не так. Рядом с ней на заднем сиденье дорогоймашины представительского класса сидел хорошо одетый человек, ухоженный,подтянутый, с неправильными чертами некрасивого лица, но при этом оченьпривлекательный. Впереди рядом с водителем расположился рослый плечистыйохранник. Всего один. Правда, водитель тоже был парнем немелким, так что вполнемог сойти за второго охранника, но все равно картина оказалась совсем не такой,какую Настя нарисовала в своем воображении накануне. Она была уверена, чтоБегорский первым делом поинтересуется, собралась ли она по его списку, а то ещеи проверит содержимое сумки, но Андрей Сергеевич отчего-то никаких вопросов осписке не задал и даже не удостоил взглядом ее спортивную сумку, которуюводитель уложил в багажник. Другую сумку, в которой лежал компьютер, Настявзяла с собой в салон и аккуратно уместила на коленях.

Андрей Сергеевич Бегорский, по-видимому, действительно нелюбил терять время зря, потому что, едва поздоровавшись с Настей, началрассказывать.

Клуб «Золотой век» он открыл два года назад, но придумал егогораздо раньше, нашел место — старинную заброшенную усадьбу, которую всеназывали «усадьбой Вяземских» и в которой при советской власти располагалсятуберкулезный санаторий. Санаторий давно закрыли, а усадьбой никто незанимался, никому она не была нужна, потому что требовалось вложить деньги, аденег у городских властей не было. Бегорский выкупил усадьбу вместе с землей,восстановил ее и открыл клуб, главной задачей которого было распространениекомпьютерной грамотности среди населения старшей возрастной группы.