Сердце Стивена билось все чаще. На миг показалось дикимбросить все и снова окунуться в жестокий мир прямых акций, когда говорят мало,а стреляют много. Но грудь сама приподнялась, захватывая больше воздуха, онуслышал, как кто-то из него ответил очень знакомым голосом:

– Не хотелось бы, чтобы последняя в мире крупная…операция прошла без меня.

– Еще не операция, – быстро возразил Дуглас.Стивен заметил, что и он сделал крохотную заминку перед словом «операция», обапонимают, что более правильное слово – «война». – Просто ты мог бы слетатьтуда туристом… Или паломником…

– Я не еврей, – возразил Стивен.

– Иерусалим, – напомнил Дуглас, – месторождения двух мировых религий: ислама и христианства. Еще там сотни разныхцерквей разновидностей христианства: католиков, православных, коптов… и ещекаких-то – не упомню. Я тоже не еврей, чтобы всю эту хрень запоминать.

Джон слушал с улыбкой.

– Я не еврей, – заметил он, – но кое-чтопомню. Правда, странно? Значит, дорогой Стивен, тряхнем стариной напоследок?..И хотя на этот раз все обойдется без выстрелов, в этом мы абсолютно уверены,все же приятно будет поучаствовать в последней в истории человечества… войне,не будем скрывать!

Стивен насторожился:

– Без выстрелов? Каким образом? Израильская армия оченьсильна, а образ трусливого еврея хорош только для анекдотов.

Дуглас и Джон переглянулись снова, Джон сказал загадочно:

– Высоколобые намекают на некое супероружие, что решитвсе проблемы, не прищемив никому и пальчика. Хотя, по некоторым осторожнымпредположениям, впервые со времен Второй мировой будет задействована вся мощьнашей армии.

Стивен сказал невольно:

– Ого! Мы что, отражаем вторжение инопланетян?

– Некоторые предлагают… в своем круге, естественно, впорядке дискуссий среди военных, что целесообразно бросить на Израиль всю мощьнашей армии и, так сказать, задавить своим присутствием. Идея нелепая, ночто-то в ней есть.

Дуглас хлопнул Стивена по плечу:

– Значит, тебя можно поздравить с прекрасной поездкой вэто самое прекрасное в мире место… если не считать наши Штаты, понятно. Зайдизавтра ко мне, поговорим о деталях.

– Так быстро? – спросил Стивен. – Мнекажется, эта машина будет раскручиваться еще долго.

– Я тоже так думал, – ответил Дуглас.

Джон поставил на стол стакан с остатками сока, поднялся.Улыбка покинула его добродушное лицо, Стивен увидел снова жестокого викинга,готового к бою.

– События разворачиваются быстрее, чеможидалось, – сказал он. – Потому нам надо быть готовыми к томумоменту, когда политики завопят истошно, требуя немедленных результатов.

Гургис Декург, а совсем еще недавно Исхак Шолом, сидел втени роскошной оливы, наслаждаясь покоем и близостью теплого спокойного вечера.Недавно построенное здание гимназии сверкает белоснежным мрамором, высокиеколонны украшены барельефами, а у входа горит в лучах заходящего солнцапрекрасно выполненная фигура Аполлона. Благородный мрамор хорошо передаетмускулатуру развитого тела, пропорциональное сложение, спокойный и уверенныйвзгляд солнечного бога.

Он подумал с тайным удовлетворением, что иудейские юноши,что с такой жадностью обучаются в гимназии, мало уступают в размерах мышцэллинскому богу, а такие атлеты, как Пармений и Леонид да еще Лисипп – они ужеи сами не вспоминают свои иудейские имена, – явно превосходят. Потому онипервыми среди иудейской молодежи стали состязаться обнаженными, приняв точкузрения греков, что человеческое тело – прекрасно, а не греховно.

Греки принесли на землю Израиля не только высокую культуруфилософии, поэзии и невиданную здесь геометрию, но резко повысили эффективностьместного земледелия. Местные иудеи быстро приноровились к эллинской технике,урожаи выросли вдвое-втрое, и потому даже простые крестьяне стали брать себеэллинские имена, как уже сделали их соотечественники в городах.

Правда, местные жрецы пытаются бороться против эллинизации,но Птоломей Филадельф, правитель всемогущего и необъятного государства, котороевключает в себя и такой крохотный клочок земли, как Израиль, как ни странно,встал на сторону местного населения, защитил их верования, велел наказыватьтех, кто посмеет навязывать эллинские обычаи. Удивительное дело, можно лижелать лучшего правителя для страны?

Местные жрецы, конечно, недовольны, для них даже лучше, еслибы греческие власти их угнетали, тогда к ним выросло бы сочувствие, а так никтои пальцем не шевельнет, чтобы защитить родную веру.

– Равные условия, – сказал он себе вслух. –При равных условиях…

Из-за спины веселый голос закончил:

– …побеждает сильнейший!

Исхак оглянулся, к нему подходил Неарх. Этот одним из первыхполностью отказался от иудейского имени, все его знают только под эллинским.Неарх, чисто выбрит, только что из бассейна, капельки воды блестят на ресницах,подошел и легко опустился рядом на прогретые камни. Белую ткань он обернултолько вокруг чресл, оставив торс открытым.

– Как здоровье? – поинтересовался он.

– Спасибо, хорошо, – ответил Гургис.

Он ухмыльнулся, это тоже пришло от эллинов: интересоватьсяздоровьем собеседника, что было немыслимо при всеобщем контроле раввинов наджизнью иудеев. В здоровом теле – здоровый дух! Эллины это повторяют часто ипостоянно занимаются физическими упражнениями. У них даже престарелые патриархителами выглядят как юноши, ну пусть не совсем юноши, но полные силы мужи, в товремя как иудей, сгорбленный не столько от непосильной работы, это привычно, аот бремени, которое несет на себе как сын избранного народа, даже в молодостиначинает выглядеть старцем.

С высоты этого пологого холма, где решено было построитьгимназию, хорошо видна вся Генисаретская долина, о которой говорят, что природанапрягла все силы, чтобы слить сюда все богатство и все борющиеся между собойвиды. Да вообще вся Галилея – край обильных земель, богатых пастбищ и тенистыхрощ, там нет клочка земли, непригодного к земледелию, урожаи всегда обильны, адеревья плодоносят одинаково хорошо, как садовые, так и дикие.

Дожди идут не часто, но и не редко, а ровно столько, чтобынапоить землю, а та в ответ дает богатейшие урожаи. На тучных травах пасетсяскот, который по мощи и здоровью превосходит любой скот других земель. Здесьиздавна возделывали хлебные злаки, маслины и виноград, но продовольствия нехватало, пшеницу обычно завозили из других стран, но с приходом греков всеизменилось. Впервые маслины и виноград начали вывозить в другие земли,продавали в Тире и Сидоне, увозили вообще за море.

Хлебные злаки при всей необходимости все-таки не дают тогодохода, как маслины или виноград, что растут в Галилее, Заиорданье и в самойИудее даже в самых сухих местах. Оливковое масло вывозят даже в Грецию, где,казалось бы, своего вдоволь, однако самое ценное и благоуханное масло считалось«регева», его производят только в Заиорданье.