– Вы… наверное, вы писатель?

– Теплее.

– Издатель?

– Лютый холод.

– Киношник?

– Очень, очень тепло!

– Ага, вы сценарист?

– Угадали!

– Как интересно! А что вы написали? Какие фильмы у васесть?

– Вы любите кино?

– Да. Раньше не любила, а тут так иногда домой тянет,поставишь какой-нибудь русский фильм…

– Вы видели «Весну вместо лета»? – назвал онсравнительно недавно прошедший небольшой сериал.

– Это с Телегиным?

–Да!

– Классный фильм! Я так волновалась, что его убьют. Илюбовь там такая… Здорово! А как ваша фамилия, Илья?

– Голицын.

– Вы из князей?

– Нет, отнюдь.

– И не косите под князя? Живительно!

– Знаете, я не такой дурак.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

– Вы, кажется, хороший человек, Илья. А почему вы утромсказали, что я уже сыграла какую-то роль в вашей жизни? – спросила она,интимно понизив голос.

Ему не хотелось сейчас заводить этот разговор.

– Я вам как-нибудь потом объясню.

В ее глазах промелькнуло торжество. Ага, ты ужепредполагаешь, что мы еще встретимся!

– Илья, мне очень неудобно, но у вас такое аппетитноемороженое, я тоже хочу!

Он махнул рукой официанту.

– Может, и вина выпьем? Нина?

– Пожалуй, за знакомство… У меня никогда не былознакомых сценаристов.

Принадлежность к миру кино своего рода билет к сердцамбольшинства женщин, независимо от возраста и внешних данных. И хотя профессиясценариста была, по его мнению, основной в деле кинопроизводства, но длянепосвященных существовали только актеры, ну изредка еще и режиссеры, однакомагические слова «кино» и «телевидение» словно накладывали золотой отпечаток ина другие скромные профессии этого цеха. Старый друг Ильи звукооператор ОлегСамохвалов, жуткий, патологический бабник, уверял, что стоит сказать девушке,что он приглашает ее в Дом кино – и она уже на все готова. Илья и сам это знал,только никогда специально этим не пользовался. Его не привлекали девушки такогосорта. Но Нина… В ней было что-то волнующее, таинственное, и сейчас он мог быпоручиться, что она согласится пойти к нему в отель. Он только не был убежден,что сам хочет этого. Он почему-то поверил ей, когда она утром сказала, что негодится для курортного пересыпа. Или пересып с киношником не в счет? Он решилдля себя: если она сейчас начнет спрашивать, кто на ком женат, кто с кем спит,он больше не станет с ней встречаться. Неинтересно. А если просто переспать изабыть? Он боялся, что так у него не получится… Для этого можно найти дамочку ив отеле, без всяких моральных обязательств и угрызений.

– Илья, хотите, я расскажу вам свою историю, почищевсяких сериалов?

– Расскажите, но только если вы сами этого хотите,

– Да, я вдруг поняла, что хочу хоть кому-то рассказать.Сначала не хотела, а теперь… Мне кажется, вы умеете слушать. С мужчинами эторедко бывает, а женщины… Они сами норовят свою историю рассказать…

– Я вас слушаю, Нина, очень внимательно.

– Вам правда интересно?

– Правда.

Она задумчиво смотрела на него. Глаза у нее были печальные.

Боже, какие глаза, вдруг заметил он. Что называется,бездонные… Но что там, в этой бездне? Черт ее знает, но хороша, сразу и несообразишь, как хороша… Не все ли равно, как там она скачет на батуте, смотретьбы в эти глаза и смотреть…

– Знаете, Илья, не буду я вам ничего сейчасрассказывать.

– Почему?

– Раздумала. К чему грузить совершенно чужого человекасвоими бедами? И вообще, сегодня такой чудный вечер, мне приятно с вами, нехочу я ничего бередить. А вот если у вас есть потребность выговориться,расскажите, мне интересно.

– Знаете, в моей жизни не произошло ничего…сверхобычного, что ли. За один год умерли трое самых близких мне людей. Просто умерли,без криминала, без долгих страданий. Поэтому говорить тут не о чем. И я нехочу.

– Вам плохо, да? Одиноко? – она слегка коснуласьрукой его предплечья.

– Да нет… У меня есть моя работа, есть друзья… Ониотправили меня сюда, и я понял, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается.

Он даже испытал облегчение от того, что она не сталарассказывать о себе. Зачем ему это?

– Илья, вы давно уже здесь?

– Пять дней, а кажется, что очень давно.

– Вам надоело?

– Нет, что вы, нисколько!

– Вы на неделю приехали или больше?

– На две. Нина, вы обычно заняты по вечерам?

– Да, но когда приезжает Лялин отец, он меняотпускает. – Вот как сегодня. А почему вы спросили?

– Просто хотелось бы еще увидеться с вами.

– А я еще пока не ухожу, – зазывно улыбнулась она.Вы танцуете, Илья? – огорошила она его вопросом.

– В каком смысле?

– Ну, потанцевать с девушкой в кафе можете?

– Ну, вообще-то могу, но с танцовщицей еще не пробовал.А вам хочется танцевать?

– Да, я так давно не танцевала…

– Но здесь же не танцуют.

– А тут недалеко есть место, где танцуют. Пошли?

У нее так блестели глаза, что он сразу согласился, хоть и небыл большим любителем танцулек.

– Но только не на дискотеку, этого я не выношу.

– Да нет, зачем, тут есть ресторан с танцполом…

– Да? А я не видел…

– Идем, идем, Илья! Я так хочу танцевать! Я хочу, чтобыты увидел, как я танцую! – шепнула она.

Кадреж по полной программе, мелькнуло у него в голове. Чтож, если она хочет, почему бы и нет. Если в постели она так же хороша, как набатуте…

Танцевала она действительно классно! Но это было совсем нето, что он воображал. Никаких объятий. В его представлении танцы в ресторане сженщиной – это ничто иное, как топтание под медленную музыку, когда совсем неважно, какие делать па, а важно прижаться друг к другу, ощутить пресловутый«запах женщины», понять, почувствовать ее ответный импульс и окончательнорешить для себя, хочешь ты эту женщину или нет. А тут… Он растерянно, с глупымвидом топтался на месте, а она показывала себя, не только ему, но всем, кто былв ресторане. Ах, как она танцевала! Гибкая, темпераментная, великолепнослышащая музыку. В какой-то момент он почувствовал себя полным идиотом и тихоретировался за столик, а она упоенно продолжала танцевать. Маленький оркестрик,видимо, восхищенный этим спектаклем, играл не переставая. Другие пары, невыдержав марафона, просто смотрели на нее, а она все танцевала, казалось, ейэто не стоило никаких усилий.