И тут густеющую тьму - потому что цветные линии меркли -прорезал голос, от которого все мгновенно застыли, а у меня сердце скакнуло кгорлу.

– Ну надо же, я зову своего капитана стражи, а егонигде нет. Моя целительница сообщает мне, что вы все куда-то испарились прямоиз спальни. Тогда я попыталась поискать вас во тьме - и вот они вы.

Андис, Королева Воздуха и Тьмы, шагнула к нам от стены зала.Ее бледная кожа белела в сгущающемся мраке, но еще ее окружал свет - такой, какесли бы пламя могло быть черным и давать свет.

– Были бы вы на свету, я бы вас не нашла - но васокружает тьма, глубокая тьма засохшего сада. Здесь от меня не спрячешься,Мистраль.

– Мы не прятались от тебя, моя королева, - сказалДойль, первый, кто произнес хоть слово с момента, как мы сюда попали.

Она жестом велела ему молчать и пошла вперед по сухой траве.Срывавший листья ветер улегся, и цветные линии потухли. Последний вздох ветрашевельнул пышную юбку королевы.

– Ветер? - удивилась она. - Здесь веками не дул ветер.

Мистраль выпустил меня и упал на колени к ногам королевы.Его сияние померкло, как только он отошел от меня и Аблойка. Мне сталоинтересно, горят ли еще молнии у него в глазах - скорее всего, нет.

– Отчего ты покинул меня, Мистраль? - Она тронула егоза подбородок длинными острыми ногтями, подняла лицо к себе - чтобы он смотрелна нее.

– Я нуждался в наставлениях, - сказал он тихо, но голосего как будто отдавался эхом во тьме.

Теперь, когда мы с Аблойком не делали ничего сексуального,все огни погасли, ни у кого по коже не бежали цветные линии. Скоро тьма вокругстанет такой, что хоть глаз выколи. Кошка, и та ничего не разглядит - дажекошачьим глазам нужно немного света.

– Каких наставлениях, Мистраль? - Его имя онапромурлыкала со злостью, предвещавшей боль, как иногда запах ветра предвещаетдождь.

Он попытался склонить голову, но Андис не отпускала егоподбородок.

– Наставлениях от моего Мрака?

Аблойк помог мне подняться и обнял - не в любовном порыве, ачтобы успокоиться, как это в обычае у фейри. Дотронуться друг до друга, сбитьсяв кучу во тьме, словно прикосновение чьей-то руки удержит все беды вдали.

– Да, - сказал Мистраль.

– Врешь, - сказала королева, и последнее, что я успеларазглядеть в навалившейся тьме - это мерцание клинка в ее руке. Раньше онапрятала его в платье.

Не успев подумать, я крикнула:

– Нет!

Ее голос выполз из тьмы и прошелестел по моей коже:

– Племянница моя Мередит, ты и вправду запрещаешь мненаказать моего собственного стража? Не твоего, а моего, моего!

Тьма стала гуще и тяжелее, дышалось с трудом. Я знала, чтоАндис так умеет сгустить воздух, что мои смертные легкие не смогут еговдохнуть. Только вчера она едва меня не убила, когда я вмешалась в ее«развлечения».

– В засохшем саду дул ветер, - бас Дойля прозвучал такнизко, так глубоко, что будто отдавался у меня в позвоночнике. - Ты сама этопочувствовала и отметила.

– Отметила, да. Но ветра уже нет. Сады мертвы, как ибыли.

В темноте вспыхнул зеленый свет. Дойль держал в ладоняхгорсть желтовато-зеленых языков пламени. Так проявлялась одна из его руквласти. Я как-то видела, как это пламя наползло на нескольких сидхе и заставилоих мечтать о смерти. Но, как многому в волшебной стране, этому огню можно былонайти и другое применение. В темноте он давал желанный свет.

При свете стало видно, что подбородок Мистраля задираюткверху уже не пальцы, а клинок. Меч королевы, Мортал Дред. Один из немногихартефактов, которые могли воистину убить бессмертного сидхе.

– Что, если сады могут снова ожить? - спросил Дойль. -Как ожили розы в приемной?

Андис улыбнулась на редкость неприятно.

– Предлагаешь пролить еще немного драгоценной кровиМередит? Плата за оживление роз была именно такой.

– Не только пролитие крови дарит жизнь.

– Думаешь, ваш трах сумеет оживить сады? - усмехнуласьона, лезвием вынуждая Мистраля приподняться на коленях.

– Да, - ответил Дойль.

– Хотела бы я посмотреть.

– Вряд ли что-то выйдет в твоем присутствии, - сказалРис. Над его головой появился белый огонек. Небольшая мягко светящаяся сфера,освещавшая ему путь. Такой огонь умели вызывать почти все сидхе и многие малыефейри тоже; мелкое волшебство, знакомое многим. А мне, когда нужен был свет,приходилось искать фонарь или спички.

Рис медленно шел к королеве в мягком ореоле своего света.

– Немного траха после веков воздержания - и ты осмелел,одноглазик, - сказала она.

– Трах подарил мне счастье, - поправил он. - А осмелеля от этого.

Он поднял правую руку, показывая королеве внутреннюю сторонуруки. Света было мало, и стоял он не тем боком ко мне, так что я не разглядела,что же там такого необычного.

Андис сперва нахмурилась, а когда он шагнул ближе -удивленно распахнула глаза:

– Что это?

Но рука у нее опустилась, так что Мистралю не нужно былотеперь тянуться вверх, чтобы уберечься от порезов.

– Именно то, что ты думаешь, моя королева, - сказалДойль, тоже шагая к ней.

– Стоять обоим!

Она подкрепила приказ, снова вздернув голову Мистраля.

– Мы ничем не угрожаем королеве, - заметил Дойль.

– Может быть, я угрожаю тебе, Мрак.

– Это право королевы, - сказал он.

Я хотела уже его поправить, потому что теперь он былкапитаном моей стражи, не ее. Она не имела права ни с того ни с сего емуугрожать, черт возьми! Больше не имела.

Аблойк сжал мне руку и шепнул прямо в макушку:

– Погоди, принцесса. Мраку еще не нужна твоя помощь.

Хотелось возразить, но его предложение звучало разумно. И всеже я открыла рот - только забыла все возражения, взглянув ему в лицо. Просто оночень правильно рассудил, так мне казалось.

Что- то стукнуло мне по ноге, и я поняла, что Аблойкдержит кубок. Он сам был кубком, а кубок был им -в каком-то мистическом смысле,- но когда Аблойк прикасался к кубку, он что-то приобретал. Становилсяубедительней. Или слова его становились убедительней.

Мне не слишком понравилось, как он на меня воздействует, ноя оставила это без комментариев. Нам и без того проблем хватало.

– А что там на руке у Риса? - прошептала я.

Но нас с Аблойком окружала тьма, а Королева Воздуха и Тьмыслышит все, что говорится в воздух в темноте. Мне ответила она.