Когда машина вновь подружилась с верхом и низом, меня почти сразу вынесли через грузовой люк. Я оказался в аэропорту, в непосредственной близости от немалых размеров самолета. Здесь мой внутренний радар заработал не так ясно, как в грузовых отсеках бронеавтомобиля и конвертоплана.

Я наблюдал окружающее словно в тумане; мне были «видны» лишь ближайшие ориентиры — крыло, откинутая грузовая аппарель, стойка шасси и часть двигателя самолета. Все остальное тонуло в окружающей мутной пелене. Но вскоре туман мглы пропал — после того, как меня без промедлений закинули в брюхо огромного самолета. Причем не по грузовой аппарели, открытой как я «заметил» до этого, а занесли в неприметную дверь под крылом. Избегали систем слежения? Да наверняка.

Загудели двигатели, пол подо мной мелко-мелко завибрировал, где-то в чреве самолета раздался скрежет. Мягко поднялась, закрываясь, грузовая аппарель. В это время сопровождающие меня оперативники начали без суеты, но и без лишних задержек экипировать «крылья» — систему десантирования, напоминавшую гибрид вингсьюта и реактивного ранца. И судя по кратким скупым жестам, один из них был ответственен за то, чтобы прикрепить к себе кандальную конструкцию со мной.

Теперь я уже точно уверился, что меня банально выкрали, для старта операции использовав вполне законный повод. Будут допрашивать? Может быть, почему нет. Но, уже нормы закона явно на соблюдая. Или… нет? А зачем меня вообще допрашивать, что я знаю? Неожиданная догадка мелькнула и попыталась ускользнуть, но я словно поймал вьющуюся ниточку, выстраивая версию.

Если работает жандарм Изотов, то скорее всего меня приняли те, кто каким-то образом причастен к ФСБ. Кто у меня из серьезных врагов в той стороне? Правильно, работорговцы. А не имеет ли смысл мое похищение в том, чтобы банально сейчас прикрыть себе хвост? Зачем вообще меня допрашивать, если можно использовать как заложника?

Моя ценность — как фигуры, для кого-то неоспорима. Вон хоть для привечающих меня «по-родственному» Мекленбургов. И если меня сейчас увезут далеко-далеко и где-то спрячут, возможно моя жизнь может стать гарантией того, что замешанные в работорговле люди смогли купить себе билет. Куда? Да хоть в Латинскую Америку, под крыло Трансатлантического Содружества. Это как предположение, но я уверен, что пока мир многополярный, на планете можно найти места, где «с Дону выдачи нет». Если, конечно, есть средства оплатить туда билет.

Еще версия — меня везут, чтобы убить. Тоже вариант. Обычная пуля в голову в моем случае не сработает; просто так меня не отправишь ни в рай, ни в ад — только на перерождение. И сейчас, запутывая и заметая следы, меня привезут к умелому менталисту или одержимому (озаренному), который сможет лишить меня жизни. Вариант? Вариант. Даже могут перевести в глухое место, бросить в зиндан на год-другой, а когда станет ясно, что не нашли, тогда уже умелый менталист может меня прикончить. Я бы сам так сделал, будь на месте организаторов — потому что, если меня действительно похитили, всех способных убить меня менталистов я бы прошерстил, окажись на месте следователей имперской охранки.

Или я все же представляю ценность как источник информации? О чем? Да о тех же чужих мирах. В ФСБ не плюшевые мальчики работают, и по обрывкам полученных знаний вполне могли составить картину недавних событий на малой арене гимназии. Хотя бы то, что мы в ходе происшествия гарантированно посещали чужие миры. И действия сейчас со мной могут быть продиктованы не только личной выгодой замазавшихся работорговцев. А наоборот, самыми настоящими соображениями государственной безопасности.

ФСБ контролирует одержимых Конфедерации. Но контролирует только одержимых самых низких рангов: все обретшие какую-никакую силу становятся частью имперской аристократии. И если фон Колер недавно заявлял, что понимает предназначение нас, одержимых, как аналог Ночного Дозора — защитников цивилизованного мира от надвигающейся Тьмы, то фээсбэтмены вполне могут воспринимать одержимых как часть этой самой Тьмы. Что, учитывая антураж работы чернокнижников, да и опасности профессиональной деформации, совсем неудивительно. Да я бы и сам увидев — как Татьяна Николаевна, делового партнера с абсолютно черными, заполненными мраком глазами, всерьез задумался бы нужен ли мне такой деловой партнер.

В общем, догадок много и на самый любой вкус. И будь я Итаном Хантом, Джейсоном Борном или на худой конец Бонд-Джеймс-Бондом, дождался бы прибытия на место назначения. Там бы выждал положенное время, при этом найдя возможность освободиться от кандалов. После чего подготовившись и встретив пленивших меня злодеев, всех бы победил с особым цинизмом, по ходу вызнав личности и все планы неприятелей.

Но столь глупо рисковать свободой и жизнью с эфемерными шансами на успех готов я не был — это не покер, и ставки тут выше. Поэтому, когда через вибрацию пола почувствовал ускоряющийся ритмичный перестук шасси по стыкам бетонных плит взлетной полосы, я вдохнул полной грудью. Спящая во мне сила крови, дублирующая энергетический каркас источника, вернула в тело жизнь. И практически сразу же я потянулся разумом к той части себя, которая осталась в конвертоплане.

В успех попытки я, если честно, на сто процентов уверен не был. Но получилось идеально — сверкнула темная вспышка, и я телепортировался в грузовой отсек не успевшего далеко улететь конвертоплана. Где, как раз в тот момент, когда машина аэродинамическим торможением задрав нос гасила скорость, я прокатился по полу. И тогда, влив в руку чуть-чуть энергии, заставил материализоваться клинок кукри, и коротким движением зашвырнул его под скомканную сетку у борта.

Материализовавшись внутри конвертоплана, я рывком освободился от крепежной паутины и перекатился по ставшему вдруг таким холодным рифленому полу. Вскочив, быстро оглядел полностью пустой грузовой отсек. Очень жаль, что снятую с меня в бронемашине форму никто не озаботился сюда принести. И полностью голым я чувствовал себя сейчас очень и очень неуютно.

Осмотрелся вокруг еще раз. Дверь в кабину пилотов закрыта — вскрыть ее с одним ножом в руке? Нереально. Да и если пробовать это сделать — много я навоюю сейчас. Единственная возможность произвести впечатление на пилотов — применить силу темных искусств. Идея отличная. Особенно учитывая, что машина принадлежит ФСБ, и в записи визоров пилотов мое выступление останется. И подобный поступок будет гораздо более «умный» чем тот, что я совершил совсем недавно с Адольфом.

Ждать? Или бежать? Но бежать куда — вниз, в лес? Даже если смогу приоткрыть одну из дверей, чтобы выкинуть кукри за борт, глупо надеяться, что экипаж этого не заметит. И вся кавалерия, которая блокировала усадьбу, найдет меня вполне быстро. Потому что весть о моей пропаже уже разнеслась — не думаю, что оперативники приняли как должное оказавшийся пустой кандальный экзоскелет.

Да, бегаю я быстро, даже в темноте и по лесу, но пытаться открыть дверь — о чем гарантированно получат сигнал пилоты, и сигать вниз, все же вариант не очень. Был еще один, в случае успеха гарантировавший полный успех, но он меня если честно немного пугал, и… В этот момент, избавляя от мук выбора, створка двери в кабину начала отходить в сторону. И за ней угадывался силуэт в тяжелой броне. С оружием.