Это было неважно.

Но что оказалось страшным, так это болезнь малыша.

И опять была бессильна магия, и опять Алонсо ударился в поиски магов жизни… безрезультатно. Если такие и были где-то, прятали их пуще всякого золота.

Везти малыша в столицу было нельзя. У Моринаров хватало врагов, а причинить вред маленькому Лиму было легче легкого. Оставалось Алонсо все чаще сбрасывать дела на Рамона, и наезжать к семье, в поместье. И это тоже было счастьем.

Но кто ж знал, что умрет старый маг?

Что запаникует Линетт?

Что так получится с малышом…

Хвала Светлому и Темному, рядом с портом была лечебница для бедных. И лекарка, которая умудрилась остановить кровь малышу. Теперь можно было отправиться к магу воды, сегодня же! Сейчас же!

А уж потом подумать, что делать дальше.

* * *

Королевский маг воды спал, но отказать канцлеру?

Таких дураков в королевстве не водилось. Мужчина вышел, как был, прямо в халате, разве что плащ на него накинул. А когда узнал, в чем дело, молча кивнул.

— Идемте. Сейчас наложу на мальчика заклинание, а потом подумаем, что делать. У меня есть пара учеников, безмозглые, конечно…

Алонсо кивнул.

Ничего, бестолковый маг воды не хуже другого, лишь бы нужные заклинания знал.

Мальчик беззаботно спал на руках у отца, посапывая во сне. Алонсо прижимал к себе хрупкое тельце, а в голове его билась лишь одна мысль.

Не отдам!

Людям не отдам, смерти не отдам, костями лягу… не допущу!

Мой сын!

Он ощущал руку Линетт на своем локте, и готов был свернуть горы.

Не потребовалось.

Ренар Дирот поводил руками над маленьким телом, нахмурился, повторил процедуру, скорчил совершенно непередаваемую рожу и посмотрел на канцлера. У Алонсо сердце ухнуло в пятки.

— Что случилось?

— Ничего страшного, ваша светлость. Мальчик просто… здоров.

— КАК?!

Линетт осела на пол в обмороке. Для нее все случившееся оказалось слишком тяжкой ношей. Алонсо дернулся, но как тут поймать жену, когда у тебя на руках спит сын. По счастью, не растерялся маг. Поднял с пола герцогиню, похлопал по щекам, без всякой магии приводя в чувство.

— Ну-ка очнись! Не пугай мужа!

Герцогиня медленно открыла глаза.

— Я… не ослышалась?

— Мальчик здоров.

— Но как?!

Линетт отлично помнила, как металась по пристани, помнила кровь сына у себя на руках, свой ужас и беспомощность, свой самый страшный кошмар — почти смерть ребенка.

Почти…

Потому что потом перед ней распахнулась дверь лечебницы, ребенка выхватили у нее из рук и унесли, а она осталась одна, совсем одна, и со всех сторон сгущались жутковатые ледяные тени, готовые отобрать у нее жизнь малыша, и только теплый голос одной из служительниц не давал ей пропасть в жестоком и холодном мире.

Когда Лим посмотрел на нее веселыми глазенками, она и не поверила… сначала.

А потом?

— Как это может быть?

Линетт размышляла бы долго, но герцог Моринар не склонен был к абстрактным философствованиям. Ребенок не мог выздороветь сам? нет, не мог. Значит, его вылечили.

На пристани он еще был болен, потом стал здоров… что у нас прошло между этими двумя событиями?

Карета?

Э, нет.

Лечебница.

Линетт пока еще ничего не понимала, но в свою жену канцлер верил. Поймет. Просто нервы, силы… какое уж тут логическое мышление, если полчаса назад у тебя на руках умирал родной сын?

Умей королевский маг читать мысли, он бы нашел, что добавить к размышлениям канцлера. Но Ренар Дирот был магом воды.

— Эммм… господин канцлер…

— Ребенок точно здоров?

— Магией клянусь.

— А головой?

— Ваша светлость!

Шипел маг негромко, но очень выразительно. Канцлер качнул головой, покрепче ухватил ребенка, и проследовал обратно в карету.

Кучер свистнул, лошади зацокали копытами по булыжникам мостовой, и только тогда канцлер посмотрел на жену.

— Что случилось в лечебнице?

— У меня сразу забрали ребенка. Она унесла его, а потом вернула…

— Она?

— Госпожа Ветана…

Алонсо откинулся на спинку сиденья.

— Ладно. Думаю, до утра ничего страшного не произойдет. А с утра надо бы поговорить с племянником…

* * *

Племяннику было сейчас не до бесед. Хотя он и не спал…

Рамон Моринар любил подметные письма. А уж как он любил их авторов…

Во всех видах и во всех позах, используя все подручные средства… и не надо говорить про извращения! Значит, кляузничать, наушничать, лгать и подличать мы любим, а достойную награду получать не торопимся?

А н-на тебе в копилку впечатлений!

Это письмо оказалось интересным.

Некто, пожелавший остаться неизвестным, просил герцога о личной встрече, непрозрачно намекал, что ему известно нечто такое о казначее, что требует внимания лично герцога, только вот сам доносчик очень боится. А потому просит господина герцога заночевать в казармах, а уж он расстарается и придет.

Рамон подумал, и остался на ночь, где просили. Хотя казармами жилище капитана гвардии мог назвать только очень скромный человек. Только и того, что комнат мало, всего шесть штук, но уж обставлены они со всей возможной роскошью. Рамон меньше всего обращал внимание на обстановку, а потому и не выкинул ничего, оставшегося от предшественника.

Моринар не прогадал, ночью в его окно поскреблись.

— Ваша светлость, позволите?

Моринар отодвинул шпингалет, и в окно скользнул мужчина, при виде которого Палач напрягся. Ох, непохож был этот человек на типичного доносчика, который не может разобраться с обидчиком самостоятельно, или с помощью закона, и прибегает к анонимным кляузам. Рамон скорее поверил бы, что у этого мужчины обидчиков нет.

Уже — нет.

Крабы — они голодные и всеядные, а побережье Алетара богато милыми зверушками.

Лорт, а это был именно он, поднял руки, демонстрируя пустые ладони.

— Ваша светлость, я безоружен и не враг вам.

Рамон медленно кивнул, не отрывая взгляда от противника.

— Слушаю? Что вы мне хотели поведать о казначее?

— Ничего.

Лорту удалось удивить, брови герцога взлетели вверх.