Раденорцы этого не понимают, а потому приказывают казнить всех работорговцев. Если ты просто приплывешь сюда с рабами — тюрьма, если кого-то обратишь в рабство — смерть.

Болваны.

Ничего-то они не понимают в жизни!

Вот отец Санора умен и дальновиден, он отдал сестру Санора, Силенту, в жены трею[18] Лантару, поэтому Санор и ходит сейчас на его корабле. И у отца обеспечена старость. А что Силена плакала, не хотела замуж выходить… да что она понимала-то в тринадцать лет? Сопля зеленая.

То-олстый, ста-арый… зато сейчас в золоте ходит, на шелках спит, а все, что требуется — просто ублажать трея и рожать ему сыновей. Двоих родила… мало, надо бы еще.

Авось, племянники-то дядю не бросят? Возьмут в семейное дело?

Отец, к примеру, доволен, обеспечен, смог пару рабынь в помощь матери прикупить, ну и себя не обидел…

И доля ему в добыче положена, хоть и маленькая, но все не за голую матросскую медяшку работать. А еще в счет доли он может отбирать себе рабов, если кого захочет. Лучшее — своим, это же ясно и понятно.

Наверное, с этого рейса Санор все же прикупит себе рабыню. Приглядел он уже одну такую, вроде бы не очень симпатичную на личико, но какие там сиськи! Какая попка! Если она не приглянется никому из вышестоящих, обязательно надо будет забрать себе! Лицо — это ерунда, его можно и вуалью прикрыть. А тело там… уммм… Разумеется, после должного обучения в сиде трея, чтобы она была умна, вышколена, чтобы рта при хозяине не раскрывала, ну и…

Сладкие мечты прервал арбалетный болт, который совершенно неожиданно взлетел над планширом и клюнул Санора в горло.

Перед глазами поплыли звезды, а потом их заслонило пятно тьмы, и Санор летел во мрак, мрак, мрак…

* * *

Перед тем, как штурмовать склад, Рамон посовещался с магом воды. И Ренар заверил, что точно — этот! Здесь и выход к морю, даже несколько, один явно, чтобы затопить подвал, второй — чтобы спускать бесчувственных людей прямо в лодки, минуя причал…

Нет-нет, с водой он договорится. Внутрь склада и капли не попадет.

И как маг воды, он ответственно заявляет, что людей тут — много. Не меньше пяти-шести десятков. Столько не должно быть на складе.

Рамон кивнул, дал магу десять минут на подготовку — и скомандовал штурм.

М-да…

Расслабились господа работорговцы, разжирели, потеряли хватку!

Склад был взят быстро и почти бесшумно. Правда, живыми всех негодяев захватить не удалось, но Рамон рассчитывал на бумаги, документы, да и на кораблях кто-то в живых да останется.

Рамон лично, в первых рядах штурмовал склад. Полоснул саблей одного подонка, пробил кинжалом горло другому…

Того, который стоял у незаметного, вроде бы, рычага смогли взять живьем. На губах подлеца играла злорадная ухмылка, он еще не знал, что ни одна капля воды внутрь подвала не попадет.

Моринар приказал согнать всех уцелевших подлецов в одно помещение, благо, склад большой, места хватит.

Прошелся по ангару, безразлично, пинком перевернул на спину какой-то труп.

Удачно.

Чья-то шпага пробила мужчине горло, так что умер парень почти мгновенно, не успев закричать.

На Белесого Палача с ужасом смотрели оставшиеся в живых охранники, и уже без особого ужаса, с возмущением, несколько… купцов? Пусть будут купцы.

Моринар молча ждал, пока кто-нибудь соизволит открыть рот, и не прогадал. Первым решился один из купцов.

— По какому праву…

Про права Рамону было неинтересно, а потому он сделал жест ладонью, понятный каждому раденорскому вояке. Любителю прав резко въехали несколько раз по почкам и добавили по шее. Во имя прав и свобод личности.

Моринар молча прохаживался по складу, пока внутрь не заглянул один из солдат.

— Корабли захвачены!

И только тогда Моринар обратил внимание на купца.

— Итак… Ливар Лантар, младший сын трея Лантара. Не старший, нет, старшим ваш отец не рискует, зная, какое наказание у нас положено за ваш промысел. У вас есть выбор.

— Я не понимаю… — вскинулся красивый юноша, которого скрутили одним из первых, застав крепко спящим в комнатке при складе. Оборудовали для себя, подонки, постарались, на тиртанский лад, с коврами и подушками. Рядом с ним еще и девушка спала, из дорогих девушек, но ту просто заперли в комнатушке, приказав сидеть тихо. Или придется ей заняться вдесятером.

Девушка оказалась понятливой и молчаливой, а Лантара скрутили, как он был, вытащили на всеобщее обозрение, отвесив пару плюх, и сейчас мужчина сверкал голым… всем, чувствуя себя весьма неуютно рядом с застегнутым на все пуговицы Моринаром.

Рамон повторил жест.

Солдаты тоже оказались понятливыми, и Лантару досталось поменьше, чтобы отвечать мог. Не говорить, много тут таких желающих, а именно отвечать, когда прикажут.

— Если вы добровольно отдадите мне ключи от подвала с рабами, и будете сотрудничать, вас ждет повешение. Вас даже не будут пытать, а тело отправят на родину для погребения. Если же нет… После пыток посажу на кол, а тело скормлю бродячим собакам.

— Не посмеете! — вскинулся юнец.

Солдаты, без приказа, добавили ему еще.

Что значит — не посмеете? За работорговлю? Еще как посмеем! А не нарушай в нашей стране наши же законы! Тебя повесят, а ты не наглей…

Могут ведь и не просто повесить, и не сразу повесить…

Перспективы юный наглец оценил, но только усмехнулся.

— На моем складе нет рабов.

— А вот тут вы ошибаетесь, — Моринар усмехнулся. — У нас магия вполне законна, так что ваш склад держит маг воды. К рабам не попала ни одна капля, могу вас заверить. Дави на рычаг, не дави, вы сейчас в пузыре. Так что советую раскаяться — умирать будет проще.

Ливар побледнел, но не дрогнул.

— Ищите!

Рамон вздохнул.

Ах, как же он это не любил, но выбора не было.

— Кто еще может мне помочь?

Молчание.

— Никто? Отлично. Начнем слева направо.

Солдаты послушно, по жесту холеной руки, подтолкнули к Моринару первого из тиртанцев, того, кто стоял левее всех в шеренге.

Рамон сделал шаг, оказываясь у охранника за спиной. Рука зажимает голову несчастного в жестокий захват, кинжал чиркает по горлу. Тело хрипит, пытается зажать руками страшную рану на шее, еще не веря в свою смерть, но все уже бесполезно. Кровь струями хлещет на чисто выскобленные доски пола, окрашивая их в черный цвет — в свете факелов она не алая, нет. И в противовес страшному зрелищу белеют лица тиртанцев.