Разрешите доложить, товарищ подполковник? — вытянувшись как на плацу во фрунт, обратился Черов, едва переступил порог кабинета начальника РУМС, — Лейтенант Черов Денис Алексеевич. Прибыл к новому месту службы.

После чего, чуть ли не строевым шагом, приблизился к столу Людмилы Прокофьевны, протягивая бланк перевода.

Ещё в подростковом возрасте, начитавшись книг о невероятных приключениях героев в различных силовых структурах, он твёрдо усвоил, что служба во многом зависит от первого впечатления, которое новичок, сумеет произвести на начальство.

Форма миграционной службы отличалась только цветом погон, околышем и кокардой фуражки, да эмблемами в петлице. У федералов ещё и звёздочки располагались иначе, но регионалы эту традицию не поддержали.

Несмотря на то, что Людмила Прокофьевна давно перешагнула возраст «Закона о молодёжи», выглядела она довольно моложаво, чем разительно отличалась от Вероники Аркадьевны и его матери. Оно и понятно, должность обязывала. Регулярные встречи не только с коллегами из регионов, но и представителями зарубежных государств, требовали держать себя в тонусе и частенько прибегать к услугам визажистов.

Просмотрев бланк перевода, с официальной голограммой печати и подписью, подполковник недовольно покачала головой. Вряд ли она была не в курсе. Такие назначения только в кино являются неожиданными, для повышения драматического эффекта. Скорее всего, её смутил возраст нового сотрудника или характеристика. А может, Людмила Прокофьевна просто была сегодня не в духе.

Она убрала бланк в лоток офисного модуля и деловым тоном распорядилась.

— Следуй в канцелярию отдела кадров. Там в курсе твоего прибытия. Как только получишь удостоверение, служебный планшет и табельное оружие, немедленно отправляйся в Нарьян-Мар, где поступишь в распоряжение майора Дерюгина Арсения Леонардовича. Это твой непосредственный начальник. Он же и введёт в курс дела. Постарайся прибыть туда до ужина. На тебя зарезервирован столик.

— Куда? — опешил Черов, прикидывая расстояние до Ненецкого автономного округа, — Будет какой-то спецборт или мне заказывать билет на регулярный рейс?

— Лейтенант, — брови Людмилы Прокофьевны изобразили крылья агрессивной чайки, — Ты не в федеральной службе, чтобы мотаться по всей стране. Нарьян-Мар — это пансионат на реке Дон, построенный для вахтовиков, совместно с их профсоюзами. Всего сто сорок восемь вёрст по Р6. Во дворе стоит УАЗик, закреплённый за вашим отделом. Пока будешь получать документы, твои данные внесут в бортовой компьютер. Ещё вопросы есть?

— Никак нет! — отчеканил Черов, поражаясь местной традиции встречать новичков, — Разрешите идти?

— А Анатолий Ефремович у вас кто? — поинтересовался Черов, выйдя из кабинета в приёмную.

— Кто? — удивилась неприлично молоденькая секретарша, с бейджиком Вера, — У нас нет таких.

— Непорядок! — недовольно покачал головой Черов, — Вас зовут Вера, начальника Людмила Прокофьевна, значит в штате должен быть Анатолий Ефремович. Мне придётся составить донесение начальнику УВД полковнику Пучкову, о недолжном исполнении пункта 5, «Закона о защите традиционных ценностей».

Пухлые губки, недавней выпускницы ближайшей средней школы, приоткрылись, а василькового цвета глаза округлились под пышными накладными ресницами.

Черов пребывал в шоке от назначения, поэтому его шутка являлась скорее сарказмом, чем иронией. Он вышел из приёмной, оставив секретаршу в недоумении, и направился искать местную канцелярию.

Когда автопилот вырулил на парковку перед столовой пансионата «Нарьян-Мар», часы показывали без десяти шесть. Черов, наученный горьким опытом, заблаговременно приобрёл отличные механические часы, во влагонепроницаемом и противоударном корпусе. Денег хронометр стоил немеряно, но Денис сразу ощутил себя повзрослевшим на десяток лет, избавившись от детского непонимания его ценности.

К тому же, время в дороге Черов не терял даром. Пробежал глазами устав службы и приложения к нормативным актам. Изучил план пансионата, режим работы и даже сегодняшнее меню. Ему удалось найти не только номер закреплённой за ним комнаты, оказавшейся двухместной, но и номер столика, где он числился членом какой-то туристической группы.

Состав самой группы выяснить почему-то не удалось. Он был скрыт пометкой «конфиденциально», что могло означать разные варианты. Например, что миграционная служба ведёт расследование получения рабочей визы некоторыми отдыхающими, из числа вахтовиков, работающих на шельфе Баренцева моря. Открыть допуск имеет права только руководитель группы, коим, по словам начальницы РУМС, является майор Дерюгин. Данных на него Черов не обнаружил ни в списках отдыхающих, ни в списках сотрудников миграционного управления, где должность «начальника отдела сопровождения и розыска», отмечена вакантной. Это немного озадачило, но в целом соответствовало профилю РУМС. Борясь с нелегальной миграцией и выявляя релокантов в среде легитимных рабочих, не следует светить лица и данные на сотрудников. Это, как полагал Черов, сродни внедрению в какое-нибудь ОПГ или иную криминальную структуру. Очень даже вероятно, что и фамилия Черова, вскоре после представления начальнику отдела сопровождения и розыска, исчезнет из официального списка отдыхающих. Для этого нужно только уведомить администрацию пансионата и отменить бюрократические требования закона о туризме.

Подобный расклад весьма импонировал Черову. Теперь он сотрудник секретного подразделения РУМС, со всеми вытекающими из этого привилегиями!

Войдя в помещения столовой, Черов прежде всего ознакомился порядком нумерации столов. Согласно схеме, висевшей справа от входной двери, столик его группы размещался в дальнем углу, возле огромного панорамного окна.

Обеденный зал походил на обычный пищеблок в его родном управлении, только размерами превышал раза в три. Тем не менее разглядеть сидящих за столиком людей, не составляло труда.

Первое, что потрясло Черова — это присутствие Маши Сафоновой, которая по всем сводкам, числилась депортированной под конвоем в Мурманск.

Второе, не шокировало, но возмутило ещё больше. На одном из стульев восседал Родион Мельников, прилежно черпая кашу из тарелки, будто всю жизнь учился хорошим манерам в каком-нибудь колледже для благородных кавалеров. Самолюбие Черова кольнуло ещё больше, когда он предположил, кто именно является его соседом по комнате. Такой удар по собственным амбициям он может и не пережить.

Пока шагал