время, на сколько помню, в моде были всякие исследования, проводимые различными фирмами. Надо учитывать доверчивость людей. Они верили всему, что публиковалось в интернете. Любое заявление, какого-нибудь фейкового блогера по хайповому вопросу, вызывало ажиотаж и появлялись толпы сторонников и противников. Никто информацию не проверял. В сравнении с тем, что сейчас — это был разгул фальши и двойных стандартов. Самым распространённым явлением было мошенничество в интернете. Начиная с инфоцыган, заканчивая откровенным разводиловом и продажей кирпичей вместо айфонов. В качестве примера, могу привести банковские операции. У вас Единый реестр, контролируемый Искиным, а тогда любой сиделец на зоне, мог позвонить по случайному номеру, представиться начальником службы безопасности банка и запросить данные по дебетовой карте. Вам дико, а люди верили. Запросто сливали пин-коды и паспортные данные. Вплоть до того, что лично переводили деньги мошенникам, думая, что тем самым могут обезопасить свои вклады. И, в итоге, лишались всех сбережений.

Тимофей достал, из болтающейся на поясе «бананки», бутылочку минералки и промочил горло, прежде чем продолжить.

— Вам сложно поверить, но такое случалось очень часто. Пресс-служба МВД публиковала данные о миллионах обманутых. Тому продадут копию вместо брендовой вещицы, этому впарят абонемент на курс лекций по личностному росту за десяток миллионов рублей. Это было какое-то помрачение рассудка. Никто на чужих ошибках не желал учиться, а свои воспринимал, как чудовищную случайность, которую в будущем сможет избежать. На ряду с этим, существовала и реальная возможность заработать вполне приличные деньги. От обычных опросов и тестов, для статистических агентств, просмотров рекламы и видосов, до клинических испытаний лекарств. За это платили и многие, если срочно нужны деньги, соглашались. Вероятно, что и я нуждался в наличных. Проблема в том, что не помню свою личность, а только отголоски процесса мышления. Из чего делаю вывод, что попытка создать цифровую копию моего сознания, прошла неудачно.

— Не согласен, -заявил Черов.

— Аргументируй! — потребовал Золотарёв, которого Денис прозвал про себя «Два-в-одном».

— Ну, смотри. Если бы оцифровка не удалась, то каким образом копия сохранилась до наших дней? Её бы просто стёрли, а не берегли все эти годы в хранилище бункера. Скорее всего, всё прошло успешно, а ты погиб при копировании сознания. Извини… Ляпнул в запале.

Попаданец задумался и горестно замотал головой, отгоняя дурные мысли.

— Это ничего не значит! — вмешался Дерюгин, — Оставшееся на носителе сознание не может знать, что случилось с оригиналом в последствии. Оно искусственно локализовано на каком-то сервере, при этом человек, назовём его донор, продолжает жить своей жизнью. Думаю, была создана некая матрица, которую впоследствии планировали перенести в иной носитель… другого человека… и уже в нём, скопированное сознание, должно было саморазвиваться по принципу искусственного интеллекта. С моральной точки зрения весь процесс никто не рассматривал.

— Вот это и беспокоит, — вздохнул Золотарёв, — Этическая проблема никого не волновала. Я нынешний, только часть того оригинала, который согласился оцифровать свой мозг. А вот сознание Тимофея либо умерло, либо запрятано так глубоко в подсознание, что никогда не выберется оттуда. Получается, что я прошлый, убил себя нынешнего. Не могу с этим освоиться. Чувствую себя паразитом, поработившим чужой организм. Во-первых, не могу отождествлять себя с кем-то из двадцать первого века, потому что не знаю подробностей его жизни. Во-вторых, не имею права претендовать на имя «Тимофей», хотя и владею его телом. Кто-то объяснит, как с этим жить? Знаешь, Арсений Леонардович, недавно смотрел в глаза его матери, слушал радость, звучавшую в её голосе, понимал, что она безмерно счастлива тем, что сын, спустя полгода, нашёлся живым и невредимым, но утешить её не смог. Изображал из себя аутиста, как в фильме «Человек дождя» и глупо улыбался. На долго меня не хватит! Я ведь не он. Не смогу вечно играть роль её сына. Не готов к этому морально. В книжках и фильмах всё проще. Кто-нибудь скажет, как мне поступить? Или вас волнует только возможность уличить олигарха Лебедева в преступлении?

Момент нападения все благополучно просра… проспали. Первые пули застыли в энергетическом барьере, автоматически сработавшим на скорость, кинетическую энергию и сплав, характеризующий состав компонентов снаряда. Концентрированное силовое поле разогревалось, стремясь удержать пулю в своих объятиях. Воздух, вокруг свинцовых оболочек, начинал краснеть, словно кто-то стрелял по стеклу из пейнтбольного ружья.

В какой-то момент Черову показалось, что он находится внутри прозрачного, непробиваемого цилиндра, в который, со всех сторон, врезалось всё больше и больше снарядов. Бардовый цвет начал меняться на алый и Денис понял, что преграда скоро не выдержит. Количество часто побеждает качество.

Кто-то подсёк его сзади под колени, и парень, неловко рухнул на спину, только в последний момент сумев сгруппироваться и не удариться затылком о землю.

И вдруг всё стихло. После оглушительного стрекота десятка автоматов, показалось будто уши прикрыли амбушюры наушников с идеальной шумоизоляцией. Денис также представил вариант, когда из цилиндра откачали воздух и тело находится в вакууме. Но это не так. Дыхание, хотя и сбилось, после всплеска адреналина, но его ничего не затрудняло.

— Отбой тревоги, — пробурчал Дерюгин, поднимаясь на ноги и, отряхивая с колен пыльные пятна, с вкраплениями оборванных травинок.

В отличие от остальных, его костюм пострадал меньше всех. Майор оказался готов к нападению. Не просто упал мордой в землю, а принял положение «упор лёжа», зафиксировав тело на четырёх точках: ладонях и мысках лёгких туфель.

— Это, что? Учебная тревога? — добавив щедрую порцию ругательств, спросил Черов.

Копчик ныл, спина саднила. Особенно в области лопаток, которыми он принял основную часть удара.

— Фух, для меня уже в третий раз. В первый, чуть не обделался, — скривился, подходя Мельников, — Давай спину отряхну. Изгваздался весь.

— Предупреждать заранее запрещено протоколом подготовки, — без намёка на извинение, сказал майор, — Пропадает элемент внезапности. Кстати, ты убит.

— А разве силовое поле не должно меня защитить? — морщась от ударов по спине, поинтересовался Черов.

Мельников, словно мстя товарищу, не просто отряхивал его летнюю куртку, а выбивал из неё пыль. Так лупят по ковру битой рассерженные мужья, когда их отрывают от важных дел и заставляют помочь по хозяйству.