сказал совершенно спокойно и без улыбки.

Признаваться в любви вот так… Бесстрастно и холодно, почти исповедуясь. Только синяя жилка бешено пульсировала на горле.

Даже в груди что-то дрогнуло, словно проклюнулся первый зеленый росток на вымерзшей земле. Но я не дала ему жить. Я просто не могла ему позволить.

Засмеялась и наклонилась к губам Анвара в новом поцелуе, чувствуя сладкий дурман истинности, принуждающий погрузиться в него без остатка. Как будто я совершу одну и ту же ошибку дважды.

— Точно-точно любишь? — уточнила игриво.

В ответ Анвар приподнялся, впечатываясь губами в мой рот. Наверное, он редко признавался в чувствах. Возможно, никогда. В какой-то мере я все равно оказалась для него первой.

Анвар с новой силой сжал меня, пытаясь повергнуть, но я удержалась, как никогда остро чувствуя его желание. Нужно было заканчивать этот фарс, остановить Анвара, отбросить горячие руки, остановить пылающий взгляд. Добить. Но по какой-то дурацкой причине мне очень нравилось его мучить. Тискать, как послушную игрушку, чувствуя, как он горит от страсти, бессвязно шепчет, клянется.

Несколько бессмысленных секунд я грелась в жарком шепоте о любви. Разрешила снова опрокинуть себя в пол, расстегнуть платье и пройти цепью поцелуев от горла до живота. Нежилась внутри прекрасной сказки о несуществующей верности и любви. Наверное, что-то подобное чувствует пустыня, на которую обрушился дождь.

После поймала в ладони лицо Анвара, заставляя смотреть мне в глаза:

— Я тебя не люблю, — сказала медленно.

Герцог не сразу меня понял. Потом рванулся из моих рук, но я удержала. Я хотела видеть. Наверное, так в медицинской карте описывают ход болезни: неверие, осознание, шок, сопротивление.

— Почему… Я… Что случилось?

В его глазах застыла живая боль. В Анваре в один миг стала так много темноты, что я могла потрогать ее руками. Боль, гнев, горечь сплелись в комок внутри его тела.

Почти физически я ощутила, как утолилась моя ненависть. Так гаснет костер, попавший под шквальный ливень. Внутри остались только усталость и пустота.

— Не понимаю, — наконец, он взял эмоции под контроль. — Какого ифрита произошло, Анте?

В его голосе появилась знакомая резкость, но взгляд еще горел подавленными гневом и болью. Мы все также лежали на полу посреди развороченной гостиной среди осколков и тусклых огней.

Я засмеялась:

— Что же тут непонятного, Ваша Светлость? Вы мне не по душе, мне нравится совсем другой тип мужчин.

— Какой? — тут же прервал меня герцог.

Герцог. Здесь больше не было просто Анвара. К нему возвращался железный самоконтроль, который так сводил меня с ума когда-то. И это несмотря на глупое положение, в которым мы оба находились. Он в расстегнутой рубашке, а я с юбками, задранными до пояса.

— Допустим, Кастор, — ответила без прежнего запала. — Он сделал мне вчера предложение.

— Не позволю, — коротко отрезал герцог. — Это он? Твой любовник. Впрочем, не важно, я не дозволяю.

Мы завозились на полу. Я, пытаясь выбраться, а он, не давая мне встать. Короткая жаркая схватка закончилась в мгновение ока моей полной капитуляцией. Анвар буквально пригвоздил меня к полу, не давая двинуться. Несколько секунд мы тяжело дышали глядя друг на друга.

Что-то забытое, прекрасное, как мысль, отдаться воле случая, мелькнуло в голове и исчезло. Мы даже смотрели друг на друга иначе. Как соперники.

— Мы самый сильный род на этой земле, — вкрадчиво сказал герцог. — Мы самое сильное семя Сопределья, и мы позволим использовать нас.

Он уткнулся носом мне куда-то в висок и жадно вдохнул, и на короткий миг меня пробило примитивной физической тягой. Неосознанно выгнулась навстречу, почти принуждая Анвара ответить на этот древний, как мир, зов.

Наши губы снова столкнулись в поцелуе. Только теперь это был не жаркий танец, а поединок двух агрессивно настроенных драконов, отжимающих кусок чужой земли. С силой я толкнула Анвара, в попытке разомкнуть объятие, а он в ответ намертво заблокировал меня в кольце своих рук.

— Отпусти, — прошипела, с трудом разорвав поцелуй. — Платье помнешь.

Драконица не удержалась и хмыкнула. Это да, учитывая сколько мы по полу мыкаемся, о платье я вспомнила поздновато. Могла бы придумать отговорку получше.

Впрочем, Анвар меня даже не услышал, с наслаждением скользнув пальцами мне в волосы. Тяжелая заколка, венчающая прическу, сжатая с драконьей силой, рассыпалась по полу горсткой дорогих камней и золотых обломков. Я невольно откинула голову назад, едва не застонав от облегчения. Заколка была тяжеленная.

Анвар застыл.

Поднял черный от ужаса взгляд:

— Это… метка?

Дорогие читатели, большое спасибо за ваши звездочки, комментарии и награды! Они очень меня поддерживают и мотивируют :)

29. Истинность

Самое странное заключалось в том, что я не сразу поняла о чём речь. Только сумасшедший взгляд, пробравший до кости, остановил меня от глупой шутки.

Тело оказалось сообразительнее головы. Одна рука сама дернулась к волосам, а вторая стянула на груди разорванный корсаж. Вскочив, я бросилась к двери, и даже несколько секунд верила, что бегу, пока не обнаружила себя медленно перебирающей ногами в районе одного из разбитых светильников.

Анвар резко развернул меня за плечо, а когда я дернулась вон, без труда зафиксировал на весу, как марионетку с оборванной нитью.

— Отпусти, — сказала задушенно, но Анвар молча и сосредоточенно перебирал мои волосы, словно силясь разглядеть метку.

Если моим первым порывом был побег, то теперь я почти хотела, чтобы Анвар наконец сорвался и все бы закончилось. Требовал или кричал. Ударил. Кажется, так обычно решают свои дела мужчины. Но он просто смотрел, и я не могла понять его чувств. Клянусь, я услышала стук, с которым захлопнулась дверь в его сердце.

— Аланте?

Как в замедленной съемке, он подцепил меня за разошедшееся по шву декольте, пробежал пальцами по рамке кружев, и спустя миг вытянул под одиноко покачивающийся светильник мою ладанку. Похоже, герцог неплохо знал, где женщины прячут свои секреты.

— Вот как… — с застывшей улыбкой он сорвал ладанку с бретели.

Автоматически я качнулась назад и впечаталась лопатками в стену. Лицо у Анвара было такое, что хотелось зажмуриться и тоненько заскулить. Ударит, подумала отстраненно. Теперь-то точно.

И он ударил. Стена рядом взорвалась с оглушающим хрустом, плечо окатило колючей каменной крошкой. Анвар на удивление бережно отодвинул мое закаменевшее от ужаса тело от стены и отряхнул от камня. Ледяная усмешка словно приклеилась к его губам,