Позволив своему сердцу выйти из тюрьмы, Грета начала то и дело представлять себе жизнь, которую она могла бы вести вместе с Дэвидом – при том, как им всегда было легко и уютно вместе, она могла бы наконец обрести с ним ту внутреннюю уверенность, которой никогда не было в ее жизни. Какой бы полной любви, дружбы и близости могла бы быть эта жизнь. Дэвид мог бы быть рядом с ней, защищать и заботиться о ней, и они могли бы радоваться вместе стольким простым вещам, а не пытаться встречать все жизненные трудности в одиночку.

– Может, еще не поздно? – спросила она свое отражение.

Она не знала ответа. Все, что она могла, – это найти способ спросить у него самого.

Когда Грета вошла в ресторан, Дэвид встал. Он улыбнулся ей, она подошла и тепло поцеловала его.

– Как дела, Грета? Я очень рад тебя видеть. Чудесно выглядишь.

– О… спасибо. Ты тоже, – нервно ответила она.

– Ты легко сумела добраться? А то почти весь Лондон со вчерашнего дня стоит в пробке из-за смога.

– Я шла пешком. Поймать такси просто невозможно. Ну и конечно, не надо было мне надевать эти новые туфли. Теперь ноги болят, хоть умирай. – И Грета указала на свои новые туфельки из крокодиловой кожи от Чарльза Журдена, которые Ческа купила ей во время своего похода за покупками.

– Говорят, до завтрашнего утра все расчистится, – ответил Дэвид, когда они оба сели.

– Будем надеяться.

– Грета, ты в порядке? Ты как будто слегка встревожена?

– Нет-нет, все нормально. – Грета поняла, что ей понадобится как минимум пара бокалов вина, прежде чем она сможет набраться мужества заговорить с ним о своих недавних открытиях. – У меня просто не самое легкое время с Ческой.

– Она не больна? – Он подозвал официанта и заказал бутылку «Шабли».

– Нет, не больна, или, по крайней мере, я так думаю.

– Не хотите ли сделать заказ, сэр? – вежливо спросил официант. – У нас сегодня суп с томатами и базиликом.

Грета взглянула в меню.

– Я буду суп и камбалу, пожалуйста.

– Прекрасный выбор. И мне, пожалуйста, то же самое.

Официант кивнул и оставил их вдвоем.

– Так в чем же проблема?

– Л-Ю-Б-О-В-Ь, – произнесла Грета по буквам. – Особенно тяжелый случай первого обострения.

– Понятно, – сказал Дэвид. – Должен признаться, мне трудно представить себе, что Ческа испытывает такие взрослые чувства. Я все еще думаю, что она ребенок.

– Ну, за последние несколько месяцев она очень резко повзрослела. С тех пор как закончились съемки «Позвольте в вас влюбиться, сэр», она слоняется по дому как потерянная. Отказывается от всего, только и делает, что сидит в своей комнате и без перерыва слушает эту дурацкую новую песню Бобби Кросса.

– О, «Безумие любви»? Хорошая песня, верно?

– Ну, если бы ты слышал ее по пятьдесят раз за день, как я, тебе бы она тоже надоела до чертиков. – Она подняла брови, и Дэвид хихикнул. Официант принес вино, открыл и налил им в бокалы. Грета тут же сделала большой глоток.

– А вышеупомянутый молодой человек отвечает ей взаимностью?

– Не знаю. Он несколько недель как уехал, чем, собственно, и вызвано поведение Чески. Может, он и не совсем то, что я бы хотела видеть в качестве приятеля Чески, но, если честно, что угодно лучше, чем видеть ее такой несчастной. Она говорит, что уверена: он хочет на ней жениться.

– Понятно. И он это всерьез?

– Кто знает? Ческа в этом уверена, но, конечно, сама идея просто нелепа. Ей же еще даже шестнадцати нет! А он – взрослый человек.

– Да кто же он такой?

– Ой, прости, я же так и не сказала. Ее партнер по фильму, автор этой проклятой песни – Бобби Кросс.

Грета увидела, что Дэвид нахмурился.

– Боже-боже, – вздохнул он.

– Дэвид, я понимаю, что это далеко от идеала, но почему ты так говоришь? Ты его знаешь?

– Ну, я бы не стал причислять его к своим друзьям, но я с ним встречался. Он был гостем на моей телепрограмме, и мы пару раз виделись в гостях у Леона. Леон отвечает за его восходящую карьеру в кино. А еще я случайно знаю, что он женат, – медленно добавил он.

– О боже, – Грета с трудом сглотнула и расстроенно провела рукой по лбу. – А ты уверен? Я просто убеждена, что Ческа не знает об этом.

– Я не удивлен. Это хранится в секрете, так же как и двое маленьких детей Бобби.

Начисто забыв обо всем, что она так хотела сказать Дэвиду, Грета снова схватилась за бокал и увидела, что у нее дрожат руки.

– Дэвид, у меня нет слов…

– Прости, Грета, но лучше, чтобы ты об этом знала. И Ческа тоже. Бобби женился очень молодым, еще до того, как стал звездой. Когда его записи начали продаваться, студия предложила не упоминать публично о его жене и детях. Они хотели, чтобы его юные поклонницы считали, что он доступен.

– Но я сама видела в газетах какие-то бесконечные фотографии Бобби со всякими моделями и актрисами! Я просто не понимаю…

– Ну, как говорит Леон, Бобби с женой достигли определенного «понимания». Очевидно, что он стал очень богат, а ей нравится обеспеченная жизнь не на виду софитов. Она не возражает, что его видят с другими женщинами, до тех пор, пока он с ней не разводится. Она, видишь ли, верующая католичка, предупредила его, что, если он попытается развестись, она устроит публичный скандал. У них заключен, как я бы это назвал, пакт Фауста.

– Господи, Дэвид, да если бы я только знала, я бы могла… – Грета всплеснула руками. – Значит, Леон все знал про этого Бобби?

– Ну конечно знал.

– Вот сволочь! – Грета ругалась очень редко, но сейчас она была вне себя от ярости. – Как он мог?

Пришел официант с заказанным ими супом. Пока он делал свое дело, они сидели молча. Когда он ушел, Грета продолжила:

– Леон с самого начала знал об отношениях Бобби и Чески. На самом деле он даже поощрял их. Ческа призналась, что просила его звонить мне и врать про то, зачем она остается в Брайтоне на выходные. Он должен был знать, что она собирается провести их с Бобби.

– Но почему Леон так поступил? Он же знает Ческу с самого детства…

– Дэвид, я не знаю, если только это не было мне назло. Его всегда раздражало, что Ческа слушает меня больше, чем его. Возможно, он увидел в этом способ встать между нами. Стать ее сообщником, чтобы