я знала: если я скажу тебе правду, ты будешь волноваться. Ребенок получился немножко по ошибке, но теперь, когда так получилось, я очень счастлива. Я правда очень его хочу, и Бобби тоже будет вне себя от радости. Я уверена, он захочет как можно скорее жениться на мне.

Ческа увидела, что лицо ее матери побелело от шока.

– Я… О, Ческа. – В глазах Греты появились слезы, которые потекли по щекам.

– Мамочка, ну пожалуйста, не плачь. Все будет хорошо, правда.

– Извини, дорогая. Мне надо пойти в туалет. – Грета встала, быстро вышла из бара и спустилась по лестнице в спасительное убежище туалетов. Чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота, она успела закрыться в кабинке.

Когда ее перестало рвать, она, тяжело дыша, прислонилась к дверце.

Она делала все – буквально все, – чтобы защищать и растить своего ребенка, костьми ложилась, чтобы у ее дочери была любовь, финансовая обеспеченность и карьера, которых не было у нее самой. И все равно, несмотря на все ее усилия, история повторяется. Ческа беременна от мужчины, который ее не любит и который никогда на ней не женится, даже если бы он был способен это сделать.

– Ну почему? Почему? – стонала Грета.

– Мама? Мамочка? Ты тут? Ты в порядке? – это была Ческа.

– Да, милая, в порядке. – Грета с трудом распрямилась и дернула за цепочку, спуская воду. Она глубоко вдохнула, понимая, что ради дочери должна быть сильной. Ситуацию все еще можно было спасти, но думать придется очень быстро. Усилием воли растянув лицо в улыбке, она отперла дверь кабинки. Ческа стояла, стиснув руки вместе, как она всегда делала, когда нервничала или была расстроена. Грета подошла к раковине, вымыла руки, поправила помаду на губах. Ческа молча наблюдала за ней.

– Прости, дорогая. Думаю, это из-за шока от того, что ты мне сказала. Мне было немного нехорошо, но уже все прошло. Пойдем выпьем что-нибудь? Нам надо многое обсудить.

Они вместе вернулись в бар. Грета схватила свой джин с тоником и сделала большой глоток, изо всех сил желая, чтобы Дэвид поторопился.

– Мамочка, ну пожалуйста, скажи, что ты не сердишься на меня. Я не хочу, чтобы ты так переживала. Я ведь совсем не расстроена. Я счастлива.

Грета слабо покачала головой.

– Нет, дорогая. Я не сержусь, я просто очень за тебя беспокоюсь.

– Ну так не надо. Я же говорю, все будет в порядке.

– А ты уже сообщила Бобби эту новость?

– Нет, еще нет. Он пока во Франции, но я уже позвонила Леону, и Бобби перезвонит мне, как только сможет. Но я знаю, он будет в восторге. И это значит, что нам придется пожениться быстрее, чем мы думали.

– Так, значит, Бобби уже просил тебя выйти за него замуж, да, Ческа?

– Ну, не прямо так, но я знаю, что он этого хочет. Он любит меня, мама, и я люблю его. Только подумай, ты у нас станешь бабушкой.

Грета изо всех сил удержала спокойное выражение лица, но ее сердце рвалось на куски. Она смотрела на честное личико дочери и думала, что, возможно, у нее и правда есть какие-то ментальные проблемы. Или же это она сама виновата в том, что так старательно ограждала Ческу от реальности? Но какими бы ни были причины, ее наивность просто убивала. Ческа была уверена – как это всегда бывает в кино, – что у ее истории непременно будет счастливый конец.

Грета больше не могла дожидаться Дэвида. Сделав глубокий вдох, она взяла дочь за руку.

– Дорогая, я должна тебе кое-что сказать. Я знаю, что ты можешь мне не поверить, но дядя Дэвид, когда придет, подтвердит, что я тебе не вру. Я так или иначе собиралась сказать тебе это сегодня вечером, но после твоих новостей стало еще важнее, чтобы ты узнала правду.

Грета увидела, что лицо Чески словно окаменело. В уголках рта появилась жесткость, какое-то напряжение.

– Что за «правда»? – спросила она.

– Прежде чем я скажу, я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя больше всего на свете и никогда не сделаю ничего, что могло бы тебе навредить. Я бы отдала все на свете, Ческа, чтобы защитить тебя от этого, но я не могу. Ты просила обращаться с тобой как со взрослой, так что теперь тебе надо собраться с мужеством и вести себя как взрослая. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, мамочка. Просто скажи мне, в чем дело. Это что-то с тобой? Ты больна?

– Некоторым образом я бы даже хотела, чтобы все было так просто. А теперь ты должна быть очень храброй и помнить, что я на твоей стороне и помогу тебе, как только смогу.

– Мамочка, ну пожалуйста, скажи мне уже, в чем же дело!

– Ческа, дорогая, Бобби Кросс женат. Уже несколько лет. У него двое маленьких детей.

Ческа молча, с ничего не выражающим лицом, смотрела на мать.

Грета продолжила:

– Дядя Дэвид сказал мне об этом сегодня во время обеда. Судя по всему, это одна из самых охраняемых тайн шоу-бизнеса. Жена и дети не подходят к его имиджу сердцееда, поэтому в прессе ничего о них нет. Так что даже если бы он и хотел на тебе жениться, он бы не смог, потому что его жена отказывается давать ему развод. То, как он поступил с тобой, Ческа, просто непростительно, но, как говорит дядя Дэвид, ты не первая и конечно же не последняя. Дорогая, я клянусь тебе, это правда. – Грета замолчала и попыталась уловить реакцию дочери.

Ческа больше не смотрела на мать. Она уставилась куда-то в пространство перед собой.

– Дорогая, пожалуйста, поверь в то, что я скажу: эта ситуация хоть и сложная, но все же не конец света. Ческа, мы решим эту проблему. Я уверена, ты тоже знаешь, есть разные способы. А потом мы поедем в Америку на пробы. Когда твой фильм выйдет, любая студия захочет подписать с тобой контракт. И ты скоро забудешь и Бобби, и…

– НЕТ! НЕТ! НЕТ! Я тебя не слушаю, не слушаю! Ты врешь! Ты мне врешь! – Ческа закрыла руками уши и замотала головой.

На них начали оглядываться.

– Дорогая, пожалуйста, постарайся успокоиться. Клянусь, я говорю тебе правду. Зачем бы мне врать?

Ческа убрала руки от ушей и посмотрела на Грету.

– Потому что ты не можешь даже подумать, что потеряешь меня, вот зачем. Потому что ты хочешь, чтобы я всегда оставалась твоей маленькой девочкой и принадлежала только тебе. И ты не хочешь, чтобы у меня