Если бы не Ковальски, Джек назвал бы этот день лучшим в его жизни.

– Нельзя спасти кого-то насильно, если он этого не хочет, – сказал Мильхор. – Эрисфея хочет – так спаси её. Береги… – он обернулся и посмотрел на девушек, – их всех.

Кивнув ещё раз, Джек протянул руку.

– В моём мире так делают, – объяснил он. – Что ж, надеюсь, ещё увидимся?

Мильхор интуитивно пожал его руку и усмехнулся.

– Надеюсь, что нет, северянин. Надеюсь, что нет.

* * *

Вечер у судьи Сайфара не задался.

Что там говорить, у него не задался весь год ещё с назначения. Сухие Пески не были самой процветающей из восьми провинций, хотя во дворце, нужно признать, жилось неплохо. Слушки о том, что народ хотел бы величать титулом судьи другого, почти не просачивались сквозь тяжёлые ворота. Благо этот другой сначала отбыл в Тартесс за невестой, а теперь и вовсе скрывался.

Вот только над Сайфаром постоянно довлела большая власть: нависала тенью за спиной, не давала расправить плечи. Сайфар недавно даже поговорку сочинил, дескать, на каждого обычного судью найдётся судья верховный. Только он и другим не рассказал, и сам не посмеялся.

Морн явился накануне, во время ужина. Разделить трапезу с Сайфаром он не пожелал, но и завершить её не позволил. Так и прошла ночь. Запечённая перепёлка, вчера такая мягкая, сочащаяся жиром, заветрилась и потемнела. Вино в бокалах потускнело, хлебный пудинг с молоком и орехами свернулся и покрылся корочкой.

От сидения на стуле у Сайфара разболелась спина, но Морн не собирался отпускать его в постель. Сам он, казалось, не испытывал ни усталости, ни голода. Когда, когда уже будут новости? Если его люди вновь вернутся из пещер с пустыми руками, назначение новых командиров начнётся с публичной казни их предшественников…

Морн был в ярости. Выглядел он, как всегда, ровным и степенным, кулаки не сжимал, полы плаща истерично не отбрасывал. Но в чертах его затаилась резкость, способная покромсать на лоскуты первого вошедшего в зал.

Первым оказался один из командиров третьего ранга. Расшаркавшись на пороге, он сообщил, что в пещерах его отряд схватил какого-то парня.

– Одного? – уточнил Сайфар. – В таком случае это не тот, кого мы ищем.

Однако Морн прервал его движением руки. Оно, верно, отдалось болью: верховный судья, скривившись, схватился за плечо, но почти сразу подавил эмоцию.

– Привести сюда!

Вскоре в дверном проёме появилось нечто долговязое, угловатое и измученное. Сайфар к такому яркому представителю сброда и близко не подошёл бы, а Морн раскрыл объятия и торжественно воскликнул:

– Кларк, мой мальчик!

Осунувшееся лицо гостя озарила неподдельная радость.

– Я нашёл вас… – Он шагнул навстречу.

– А я тебя ждал, видишь? – Морн по-отечески похлопал парня по плечам. – Скажи мне, где остальные.

Вопрос прозвучал так ненавязчиво, вскользь… Можно было легко притвориться, что он пролетел мимо. Парень так и сделал.

– Я здесь. Я пришёл. Чтобы вернуться в Тартесс, как вы меня учили.

– Кларк, мой мальчик… – Морн обхватил гостя за плечи, накинув на них часть собственного плаща, и покровительственно повёл вокруг стола. – Ты всё правильно сделал. И всё же ответь мне сперва, где твои друзья.

– Они где-то под землёй.

Под весом объятий парень согнулся.

– Всё верно. Но, видишь ли, их ищут уже так долго и никак не могут найти. Очевидно, есть какая-нибудь тайная дорога. Ты её знаешь?

О, парень знал. Ощутив приступ тошноты, Сайфар брезгливо отодвинул от себя блюдо с засохшей перепёлкой.

– Ты пойми, Кларк, – продолжил Морн ласково, – я всего лишь хочу вернуть Эрисфею домой.

Парень воспрянул духом.

– Вы знаете, мне показалось, что она не хочет этого… То есть каждый может выбирать свой путь – как я выбрал, правильно?

– Правильно.

– И Фея… Эри, Эрисфея может. Я наблюдал за ней, и она выглядит вполне нормальной! И тут я подумал: а что, если дело в месте? Что, если проклятие безумия не настигнет Эри, когда она окажется далеко отсюда?

Верховный судья вздохнул.

– Присядь, Кларк, мой дорогой, и поешь.

Парень сел, а Морн, обойдя его стул, встал за спиной гостя и терпеливо ждал, пока тот хлебал из пиалы холодный, противно загустевший суп. Тощий, голодный птенчик… Сайфар поморщился. Такого легче пришибить, чем выходить. А Морн всё думал. Наконец, когда на дне пиалы осталось чуть-чуть юшки, которую уже никак не набрать, он положил руки на спинку стула. К парню не прикоснулся, но тот инстинктивно втянул голову в плечи.

– А теперь скажи мне, Кларк, где Эрисфея.

От тихого голоса мурашки поползли даже по неодушевлённым предметам.

– Не скажешь?

– Простите, я пообещал. – Голос таял. – Но разве это важно? Я вернулся… сделал всё, как вы наказывали… А вы обещали и дальше учить меня, помните?

– Помню.

– И мы можем отпустить моих друзей?

Морн погладил парня по голове, затем отошёл на несколько шагов к выходу из обеденного зала.

– Скажи, Сайфар, – обратился он, – все твои люди в подземных пещерах или кто-то здесь остался?

– Остались, конечно.

Сайфар встрепенулся. Морн наконец-то уходит! Значит, можно приказать убрать со стола, расстелить постель и приготовить для ног тёплую ванночку с ароматными травами.

– Тогда пусть займутся. Делай что хочешь – фантазии тебе не занимать, – но приведи мне мою племянницу и её мужа. Иначе займутся уже тобой. Вот только… – Морн небрежно махнул на парня. – Чтобы выжил. И в будущем мог иметь детей.

Верховный судья вышел. Парень проследил за ним взглядом. Ещё несколько мгновений он смотрел на закрытую дверь, потом уставился на Сайфара со смесью страха и робкой надежды – вдруг что-то не так понял.

Так, «мой мальчик», всё именно так.

Что ж… Ему ведь не обязательно присутствовать лично – а то после такого ещё и завтрак в горло не полезет. Сайфар позвонил в колокольчик.

17. Пион и лотос

Из подземной паутины они выбрались на рассвете. Как всё долгожданное, это произошло неожиданно: туннель взял резкий уклон вверх, и над головой засиял в каменном обрамлении маленький кусочек света. Ещё десяток шагов – и они были снаружи.

Первые солнечные лучи струились сквозь кроны деревьев – живых деревьев в настоящем лесу! Зажмурившись от яркого света, Джек просто дышал. Наступило завтра – то, которое обещала им Лея.

– Слушайте, – сказала она. – Может, это последняя тишина в ближайшее время.

Но тишина была и послезавтра. И на следующий день.

Лея вела их по восточной границе, где мертвенность Сухих Озёр развеяли Солнечные Ветра: они разглаживали склоны зелёных холмов и разносили по воздуху разноцветную пыльцу. А ведь