пригодятся. Или придётся взламывать двери внутри, тогда ценность моего мешка возрастёт многократно.

Минут через пятнадцать, ободрав руки, набив пару шишек и вывозившись с ног до головы в ржавчине, я спрыгнул с другой стороны завала. Только теперь рассмотрел, что собой представляет то самое пятно света.

Это было именно пятно, откуда-то сверху узконаправленным лучом падал свет, образовывая на бетонном полу пятно, примерно трёх метров диаметром. В этом пятне стоял бетонный столб, который откуда-то притащили, а потом, продолбив лунку в бетоне, воткнули в пол, если разобраться, работа титаническая, хотя и довольно бессмысленная. А у столба этого в полубессознательном состоянии стояла Марина, руки высоко подняты над головой, запястья перехвачены ремнями, другие ремни фиксируют её в районе щиколоток. Она пыталась вырваться, но ремни держали крепко, да и состояние у неё было такое, словно ей вкололи мощный наркотик или стукнули по голове. Одежда её была разорвана, так, словно по ней провели когтями, распустив ткань на полосы.

Увидев меня, она попыталась что-то сказать, но изо рта только вырывались хрипы. Я бросился к ней, и только теперь понял, что это приманка в капкане. Сначала какое-то существо бросилось мне под ноги, я упал вперёд, а подняться мне уже не дали. Дюжина рук (или лап, при таком свете сложно отличить) ухватила меня за руки, за ноги и за одежду, вывернув руку, отняли карабин и бросили его в сторону. Револьвер в кобуре, про него они не вспомнили, он заряжен, вот только дотянуться до него я не смогу, держат меня крепко.

На некоторое время воцарилась тишина, убивать меня отчего-то не спешили. Толпа тварей так и висела на мне, не давая подняться, справа и слева я различил две фигуры в одежде, мелькнула надежда, что это люди, с которыми хотя бы можно поговорить, но отвратительный запах чётко дал понять, это куклы.

Они тоже не говорили ничего, просто стояли и смотрели на привязанную Марину, та продолжала свои попытки освободиться, думаю, выпутать одну руку у неё получилось бы, да только для этого нужно нормально владеть конечностями.

Все стояли и ждали, тут раздалось нечто, что я воспринял, как заупокойную музыку, заунывный мотив, который пьяный шотландец пытается играть на дырявой волынке. Звук этот резал слух, хотя и был очень тихим. Я подумал, что это их аналог торжественного марша для встречи важной персоны.

А следом прибыла и сама персона. Я привык, что демоны не имеют постоянной формы, они лишь изредка собираются в компактную массу, отдалённо напоминающую человеческий силуэт, и ещё реже становятся осязаемыми, в каковом состоянии их можно убить.

Этот был иным, возможно, он специально выбрал такой облик, чтобы впечатлить нас, надо полагать, демонам не чуждо тщеславие. В нашу сторону бодрой походкой шагал обнажённый человек, точнее, форма, которую он выбрал, соответствовала человеку. От настоящего его отличало то, что фигура была абсолютно чёрной, настолько, что даже в этом слабом свете выделялась чернильной кляксой, которая вообще не отражает свет. На нём имелась набедренная повязка, такая же чёрная, но при этом разорванная в клочья. Единственное, что было светлым, — это два глаза на чёрной физиономии. Ещё у него были длинные волосы, которые постоянно шевелились, словно от ветра, хотя ветра здесь не было.

Босые ноги едва слышно шлёпали по бетону, он приближался, глаза смотрели в одну точку, думаю, они не были органом зрения, это лишь часть созданной им личины. Остановившись у столба, он поглядел на Марину, которая удвоила усилия в процессе освобождения, я с надеждой смотрел, как один из ремней поддаётся. После этого чёрный перевёл свой взгляд на меня, а потом я с удивлением узнал, что они способны говорить на понятном языке.

— Ты здесь, и ты жив, — голос звучал так, словно столетний астматик пытается кричать. Пытается, но производит исключительно сиплый шёпот. — Ты увидишь всё, станешь свидетелем победы.

— Какой победы?!! — прорычал я сквозь зубы, снова попытавшись скинуть с себя врагов, ничего не получилось, множество лап только сильнее стиснуло меня. — Вам конец, даже если нас убьёте, вас всех уничтожат.

Он расхохотался, хохот был таким же сиплым, более того, внутри его что-то булькало.

— Ты глуп, глуп, как все низшие создания, тебе не понять, что такое Абсолют. Стал бы ты переживать, потеряв волос? Или ноготь? Если у тебя в распоряжении всё, что только можешь пожелать?

— Что ты хочешь?

— Я? Или мы? Впрочем, разницу ты не поймёшь. Этот мир сильно разрушен, пищи осталось мало, нам нужен новый. И только… — он прервался, речь превратилась в продолжительный хрип, — только твой мир ещё цел и не занят Врагом (это слово он отчего-то выделил).

— Но вы ведь были и в другом мире, — я старался его заболтать, попутно выяснив их намерения и дав время Марине освободиться. — Там, откуда мы пришли. Это ведь вы не дали нам вернуться домой.

— Были? Мы и сейчас там, да только Враг не позволяет нам действовать. Мы не прошли в тот мир, только просунули руку или даже один палец, это не жизнь и даже не существование. Кроме того, там нечего делать, людей мало, мир разрушен, там то же самое, что и здесь.

— А почему вы не прошли в наш мир оттуда? Могли бы проскочить вместе с нами, а не выкидывать нас сюда. Что помешало?

Я, кажется, нащупал нужную линию поведения, словоохотливый демон не прочь поболтать, ему отчего-то нужно высказать мне всё, что они задумали, как киношному злодею.

— По-твоему, Абсолют может перемещаться по вашим примитивным путям? Нет, чтобы прийти в мир, нам нужны ворота, настоящие, такие, которые будут открыты с той стороны. Не понял? И не поймёшь, тебе это не под силу.

— Вы хотите сказать, что кто-то откроет вам путь с той стороны, из моего мира?

— Не кто-то, — теперь он зашипел, как змея, я с трудом разбирал слова. — А тот, кого ты считаешь своим сыном.

Чёрная рука длинным пальцем указала на Марину.

— Ты теперь понимаешь, в чём ваша важность для нас? Когда вы прибыли в наш мир, мы сразу ухватились за это решение. Лучшего кандидата не найти, он — плод людей из двух миров, у него есть способности, родившись на свет, он будет исполнять нашу волю в вашем мире, а чуть позже откроет ворота нам.

— Но ведь мы будем знать…

— Ты навсегда останешься здесь, а она отправится туда, с замутнённым сознанием. Когда ребёнок родится, будет уже поздно, а потом… даже если она сможет когда-нибудь прийти в себя, убить собственное дитя не