– Интересный дизайн, – задумчиво сказал Ким, останавливаясь на пороге. – А как считается, под ногами пол или кровать?

Тот, исполняя Янкино невысказанное, даже толком не успевшее оформиться желание, повалился навзничь, раскинув руки:

– А какая разница? Я же здесь сплю!

– Да… Я так же рассуждал лет в… кхм, – осёкся Ким и поспешно сменил тему: – А это всё ты рисовал?

– Вон тех Ленка, – Тот махнул рукой в тёмный угол. – А так – я. Сначала одну, потом ещё парочку рядом, ну и…

Янка огляделась, подсвечивая телефонным фонариком, и осознала, что рыбы были везде, даже на потолке и на том участке пола, который не был завален матрасами. Сколько времени у Тота на это ушло?! С другой стороны… сколько лет он здесь – двадцать, тридцать? Этакий Питер Пэн, вечный мальчишка. Так что на всех здешних рыб, наверное, ушла лишь малая толика той бездны времени, что была у Тота.

Лампочка над входом потускнела, а потом вовсе погасла.

– Тьфу ты, батарейки сдохли. – Тот сел, потом вскочил и завозился где-то в неосвещённом углу. Щёлкнула зажигалка, и затрепетал огонёк свечки, потом второй, третий… Тот зажёг свечки-таблетки во всех концах каюты, и золотая рыбья чешуя замерцала в их отсветах.

Янка села на матрасы, разулась и забралась поближе к Тоту. Ким улёгся поодаль. Было уютно, нереально и очень тихо.

– Спите, – тихо предложил Тот. – Я разбужу.

Янка послушно улеглась. Висок щекотал плюш ежиной кигуруми – Тот сидел рядом. Усталость навалилась, как пуховое одеяло.

Огоньки свечек мерцали, и казалось, что настоящие золотые рыбы плывут в воде, качая плавниками… Янка так и заснула под взглядами мудрых рыбьих глаз.

Проснулась она от ощущения, что пальцы на ногах будто покрылись тонкой корочкой льда. Холодно.

От почти прогоревших свечек остались только робкие бисерные светлячки. Тота рядом не было. Ким в своём углу похрапывал, закопавшись среди матрасов. Приподнявшись на локте, Янка повертела головой и обнаружила Тота у работающей лампочки. Шварк-шварк – казалось, Тот высекает золотые искры… Но Янка сразу узнала отблеск архэ.

– Тот?

– Разбудил? – виноватым голосом спросил парень.

– Что ты делаешь? – Янка перебралась к нему поближе, подтащив попавшийся под руку круглый тюфяк.

У Тота на коленях лежала его винтовка, а рядом, на расстеленной тряпице, какие-то детали, отвёртка, пружинка и… расколотое архэ?!

– Мне в пути нужен боезапас, – просто – и страшновато в этой простоте – ответил Тот. – А времени делать не будет.

– А это..? – Янка задержала руку над тряпицей, но так и не коснулась осколков.

– Мне Серёга подсказал когда-то, чем можно ижак заряжать. Он тоже подобным развлекался. – Тот перебрал пальцами осколки и на ощупь вытащил один. – Попалось однажды крупное архэ… я смотрю, а оно с трещинкой.

– Такое вообще может быть? – удивилась Янка.

– Как видишь… Поначалу, конечно, откалывать нужные кусочки не получалось, но потом наловчился. Такие архэ попадаются изредка… это вот последнее у меня. А обычные жаль колоть.

Рассказывая, Тот брал очередной треугольный осколок и напильником аккуратно обтачивал края широкой части. Почти не глядя, на ощупь, проверяя пальцем… Высекаемые искры быстро гасли в воздухе. Закончив, Тот ловко вставлял осколок в ствол через приёмник.

– Надо чтобы легко входило, нигде не застревая. А то… ну, сама понимаешь.

Он шомполом аккуратно пропихивал осколок сквозь ствол и, подобрав с пола, шилом проковыривал в широкой части «стрелки» выемку.

– А это зачем? – Янка невольно залюбовалась на ловкие пальцы Тота. Они словно не требовали его внимания, сами перехватывали, проверяли форму, нащупывали на полу то шомпол, то напильник…

– Это чтобы ровно досылатель толкал… А вообще, это не так сложно, как кажется. Мне же точность особая и не требуется, все цели крупные.

– Как танк? – хмыкнула Янка.

– И танки тоже, – рассеянно отозвался Тот. – Я Тэшке для этого и нужен на его… охоте, ну, помимо перезарядки в особых случаях. Белый в одиночку редко суётся, а вот против его свиты ижак вполне себе, – Тот погладил ствол. – Одна проблемка… Я-то их останавливаю – а Белый снова дёргает вперёд.

– Оживляет?

– Ну, я бы не назвал это «жизнью», – и снова осторожное движение шомполом. – Зомби, раз уж на то пошло. Правда, он это может только лично проделать, так что без него когда – халява.

Подобрать выпавшую стрелку, отложить в отдельную кучку, взять следующий осколок…

– А Белого нельзя – вот так?

Тот вздохнул:

– Нет… Я пробовал уже. Чиркает по броне – и всё. А люки у него задраены.

– А если прям настоящее архэ ему… ну, не отдать, а в него бросить?

– Как гранату? – Тот нахмурился и потёр рёбра.

Рыбка вдруг налилась тяжестью, и Янка прижала её к груди, почему-то очень ярко представив в этот момент белую громаду «тигра», пульсирующий огонь архэ в руке, дрожь крошащейся под траками земли…

Мгновение броска. Тот

– Давай, Тэш!

Бах!

Рожей в мёрзлую землю. Грохот от выстрела ободрал загривок, огненно-горячая рыбка впивается под ребро.

Пока подбитый Белый не уполз в свой туман… Успеть!

Бросок телом вперёд – замах – в руке птицей бьётся огонь первотварного света… Ну же!

Вспышкой перед глазами – начертанный мыслью рисунок: круг, дуга, вторая, третья, альфа и омега… Διά χρόνου, διά χῶρου, διά φῶς – сквозь время, сквозь пространство, сквозь!..

Помоги же мне силой архэ!

С ослепительной ясностью, от которой разжимаются пальцы, приходит понимание, что архэ тут не бессильно – бессмысленно.

А потом мир взрывается, и, наверное, это и есть – «ужасно больно».

…Свет прорывается сквозь узор рыбки на груди, не пригодившееся архэ бессильно стекает с пальцев и впитывается в жадную до чуда землю Ноября… Тот не видит этого, не видит и валяющийся поодаль снаряд Белого.

На Тоте, как всегда, ни царапины, но… очнётся он не сразу. И несколько секунд будет бездумно смотреть в низкое тёмное небо.

– Кажется, это не твой бой, – задумчиво произнесёт Ленка, на чьих коленях пристроилась его голова.

– Ты это точно знаешь? – вопрос звучит тихо и жалко.

– Настолько точно, насколько возможно знать Ноябрь. Это Тэшкин бой… а твой будет другим.

Лицо Ленки плывёт и смазывается. Лицо не девчонки, не старухи… не смертного человека вовсе.

Потом Ленка упрямо будет уверять, что этот разговор приснился.

– Ян?

– А? – Янка разжала судорожно сжатые на рыбке пальцы.

– Ты чего?

– Задумалась… кажется. Так что с Белым?

– Мы с Тэшкой пробовали. Он сбил ему гуслю… гусеницу, а я подобрался и… – Тот снова потёр грудь. – Короче, Белый меня, кажется, насквозь прострелил. Больно было адски.

Янка прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Тот бестолково улыбнулся:

– Ну, я же неубиваемый, сама знаешь. Ничего, очухался потом. Но зато теперь мы с Тэшкой точно знаем, что архэ против самого Белого – не оружие.

И подобрал с тряпицы следующий осколок. Шварк-шварк напильником…

– То-от…

– Что? Я тебе спать мешаю, что ли? Ну, я закончу скоро, извини. Мне-то не спится.

– Да нет, делай, конечно! Просто давно спросить хотела… А откуда всё-таки Белый здесь взялся?

– Если кто-то и мог