видно, что так называемая Лиля – жалкая тварь из тех, которые иногда каменными глыбами ложатся на пути больших людей, все же это не оправдывает опубликования предисловия и писем.

Кому, кроме самой “Лили” и подобных ей обывателей, нужно это публичное оплевывание Маяковского?.. Мне говорили, что и “Голос Америки” уже воспользовался этим удобным поводом, чтобы еще раз облить Маяковского грязью…

Лучше будет, если сор личной жизни великих людей останется на архивных полках. А так как в литературоведении кроме ученых есть еще, так сказать, мусорщики, золоторотцы, я думаю, что настало время указать им пределы их обязанностей и прав».

Суслов написал на письме: «Тов. Поликарпову Д. А. Прошу рассмотреть».

Этот том «Литературного наследства» редактировали видные советские литературоведы, академики, исследователи, влюбленные в литературу и в творчество Маяковского. Они впервые опубликовали сто с лишним писем и телеграмм Маяковского, адресованные Лиле Брик. Без них образ поэта – неполный. Но спор шел о другом…

Исполняя поручение Суслова, отдел пропаганды и агитации ЦК по союзным республикам вместе с отделом культуры ЦК представили ему записку:

«Содержание тома вызвало возмущение советской общественности, а буржуазная пресса использует эту книгу в целях антисоветской пропаганды.

Составители тома включили в книгу переписку В. В. Маяковского с Л. Ю. Брик (125 писем), носящую сугубо личный, интимный характер и не представляющую никакого научного интереса. К публикации писем предпослано предисловие Л. Ю. Брик, рассчитанное на дешевую сенсационность.

Такие сугубо интимные письма не могут быть предметом литературного исследования. Они не нужны специалистам, изучающим творчество Маяковского, и вызывают чувство протеста у читателей, любящих Маяковского как великого поэта революции.

В то же время они возбуждают нездоровый интерес у определенной части читателей, на которых, видимо, и рассчитывали составители этой книги, изданной необычным для такого рода академических изданий тиражом – в 20 тыс. экземпляров, вместо обычных 5 тыс. экземпляров.

Подобного рода публикации по самому своему характеру чужды советской науке. Они вполне в духе буржуазного литературоведения, подменяющего мелкими бытовыми подробностями анализ творческого наследия писателей».

31 марта 1959 года комиссия ЦК по вопросам идеологии, культуры и международных партийных связей приняла разгромное постановление:

«1. Отметить, что Отделение языка и литературы Академии наук СССР допустило грубую ошибку, выпустив 20-тысячным тиражом 65 том “Литературного наследства” – “Новое о Маяковском”.

Руководство Отделением литературы и языка Академии наук СССР (тт. Виноградов и Храпченко) передоверило подготовку тома “Литературного наследства”, посвященного В. Маяковскому, лицам, политически незрелым, некомпетентным в вопросах советской литературы.

2. Указать заместителю академика-секретаря Отделения языка и литературы Академии наук СССР т. Храпченко М. Б. на безответственное отношение, проявленное с его стороны к выпуску книги “Новое о Маяковском”.

3. Обязать Президиум Академии наук СССР (т. Несмеянова) принять необходимые меры по улучшению работы в области литературоведения, в особенности советского периода; укрепить состав редакции “Литературного наследства” квалифицированными работниками.

(Слова: «Отстранить от работы редактора И. С. Зильберштейна» зачеркнуты. – Л. М.)

4. Поручить редакции журнала “Коммунист” (т. Константинову) опубликовать статью о состоянии работы по литературоведению, обратив в ней особое внимание на критику неверных тенденций в изучении творчества В. Маяковского».

Суслов расписался: «за».

Лиля Брик превратилась в персону нон-грата.

5 мая 1961 года начальник Главного управления по охране военных и государственных тайн в печати Павел Константинович Романов отправил записку в ЦК:

«Государственное издательство художественной литературы представило на контроль в Главлит СССР тринадцатый том Полного собрания сочинений В. Маяковского, подготовленный к изданию Институтом мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР.

В этот том наряду с другими письмами включено 47 писем В. Маяковского Л. Брик, которые носят интимный характер и не представляют научного и литературного интереса. Письма не только не отражают творчества поэта, его литературных взглядов, а наоборот, в искаженном виде представляют его облик, принижают выдающегося пролетарского поэта.

Указанные письма в числе других были впервые публикованы в 1958 году в 65 томе “Литературного наследства” АН СССР “Новое о Маяковском”, выпуск которого постановлением ЦК КПСС от 31 марта 1959 года признан грубой ошибкой.

Полагаем, что упомянутые письма, носящие сугубо личный характер, не могут быть опубликованы в собрании сочинений поэта, выходящем массовым тиражом (166 тыс.), так как это противоречит постановлению ЦК КПСС “О книге ‘Новое о Маяковском’”. Верстка тринадцатого тома временно задержана.

Прошу указаний по изложенному вопросу».

Главный цензор страны Павел Романов, по образованию инженер-железнодорожник, после войны руководил Комиссией по работе с военнопленными при ЦК. Потом Суслов взял его в партаппарат – в отделе пропаганды и агитации ЦК он возглавил сектор физкультуры и спорта. Потом ему поручили книгоиздание и, наконец, доверили цензуру, которой он руководил двадцать лет. Павел Константинович сознавал свою роль в идеологическом аппарате страны, держался крайне уверенно и даже самоуверенно. Спорить с ним не решались и работники ЦК.

В отделе культуры ЦК в соответствии с указаниями Суслова предложили просто выкинуть из собрания сочинений Маяковского «сомнительные» письма к Лиле Брик. Михаил Андреевич это одобрил. В отделе культуры составили справку: «Ответ Гослитиздату (т. Владыкину) и Главлиту (т. Охотникову) сообщен».

На этом история не завершилась. Маяковским занялся главный сусловский помощник Владимир Васильевич Воронцов. Он до войны служил ответственным редактором «Орджоникидзевской правды». Суслов, став хозяином края, назначил Воронцова третьим секретарем крайкома. Когда стал работать в ЦК, то взял к себе Воронцова в управление пропаганды и агитации. Когда возглавил «Правду», поручил ему редактировать отдел партийной жизни. Еще несколько лет Воронцов проработал в аппарате, а летом 1953 года стал помощником Суслова.

Как и его шеф, Владимир Воронцов собирал цитаты и составлял сборники афоризмов, которые каждый год – под разными названиями («Чаша мудрости», «Симфония разума», «Служение музам», «Могущество знания») – выходили то в одном, то в другом издательстве, которые рады были напечатать сусловского помощника и выписывали ему достойный гонорар.

Геннадий Михайлович Гусев, бывший инструктор отдела культуры ЦК, вспоминал:

«Воронцов иногда позволял себе вещи, которые Суслов ему прощал только по старой дружбе. Он же помощник Суслова, к нему с пиететом относились заведующие отделами. Если звонит помощник члена Политбюро, то это очень серьезно. Было негласное правило, что помощник, как правило, звонит “от имени и по поручению”. Никто же не мог проверить, никто же не мог позвонить Суслову и спросить: “Вы поручали такому-то такое-то?” А уж Воронцов, будучи хитрым царедворцем, отлично знал – кому можно позвонить и так поговорить, поблефовать, кто к Суслову был близок».

Воронцов на страницах «Огонька» в 1968 году начал кампанию против Лили Юрьевны Брик, которую так любил Маяковский. Воронцов обвинил Лилю в том, что она плохо влияла на великого поэта, и заодно сообщил, что на самом деле Маяковский любил не еврейку Брик, а хорошую русскую женщину Татьяну Яковлеву.

Кто такая Татьяна Яковлева?

В деле о самоубийстве Маяковского хранится донесение агента оперативного отдела Объединенного государственного политического управления, так тогда называлось ведомство госбезопасности.