— Вы у нее спросите, — сказал Корниенко. — Убежден, оназнает.

— Знаю, — кивнула Суслова. — Меджидов рассказал ослучившемся только мне. У меня был его приказ. В случае, если за «ликвидатором»придут, убрать его немедленно. Но за ним не пришли, и через несколько дней онвернулся в Москву.

— Что рассказал вам Меджидов? Зачем пошел на такоенарушение? — все еще недоумевал Руднев.

— За десять-пятнадцать лет до испанской встречи Меджидовпроводил операцию против Слепнева, которого готовили в «ликвидаторы». Слепневтогда без памяти влюбился в девушку. Но в результате проверки было установлено,что у нее нежелательные связи. Не то брат осужден или еще что-то. В общем, принятобыло решение разорвать отношения Слепнева с невестой. Реализацию его поручилиМеджидову. И он добился успеха, сломал личную жизнь Слепнева. А потом, спустямного лет, когда встретил его, решил хоть как-то искупить свою вину перед ним,сделать его хоть на несколько дней счастливым.

— Это была та самая женщина?

— Думаю, нет. Меджидов ничего мне не говорил. В началедевяностых, когда была уничтожена наша группа, он погиб. Я думала, эта историяникогда не всплывет.

— И вы утаили от нас такой факт? — Корниенко не скрывалсвоего возмущения.

— Не думаю, что это как-то сказалось на моей работе, — резкоответила Суслова.

— А я думаю, — возразил Корниенко. — Два дня назадтеррористы каким-то образом узнали, кто значится в списках журналистов. Спискибыли утверждены в четырнадцать часов. А в шестнадцать убийца был уже здесь…

— Хотите сказать, что это я передала списки Слепневу? —спросила с нескрываемым презрением Суслова.

— Я ничего не хочу сказать, — зло ответил Корниенко, — яизлагаю только факты. Два дня назад здесь появился террорист. Вчера, в Лондоне,во время обеда в «Дорчестере» была предпринята очередная попытка покушения наАртема Полетаева и всю нашу делегацию. Говорят, там отличился этот чудаковатыйэксперт с птичьей кличкой. Может, это и так. Но за безопасность в «Дорчестере»отвечали лично вы, подполковник Суслова. Пока Руднев уезжал куда-то сминистром, вы должны были проконтролировать обстановку в отеле. Но вы незаметили ни террористов, ни бомбы. Я правильно излагаю?

— Когда я проверяла, там не было никакой бомбы, — возразилаЕлена.

— Возможно. Но потом она появилась. Два покушения в Москве иодно в Лондоне, оба на вашей профессиональной совести. А тут еще выясняется,что вы знаете Слепнева, но скрыли это от нас. Можно ли вам после этого верить?Может, не было в Севилье никакой другой женщины? Может, это вы встречались с«ликвидатором» с благословения Меджидова? Он был восточный человек, сибарит, имог разрешить своему сотруднику оттянуться?

— Прекратите, — решительно потребовала возмущенная доглубины души Суслова. — Меня можете оскорблять, но не трогайте покойников! Яэтого не потерплю! Меджидов был самым порядочным и самым принципиальнымчеловеком из всех, кого я когда-то знала. Я жизнью ему обязана. А вы смеете говоритьо нем всякие гадости, хотя ничего не знаете.

— Теперь уже все знаю, — заявил Корниенко.

Она поднялась.

— Все, — сказала Лена, — не желаю больше выслушивать вашиоскорбления. Можете отстранить меня от работы, арестовать, если есть основания.Но слушать вас я не обязана. Разрешите идти? — обратилась она к Рудневу.

Тот кивнул, и, хлопнув дверью, она вышла.

— Хамка, — сказал Корниенко, — держат же таких на работе!

— Думаю, вы не правы, — мрачно возразил Руднев. — Она,конечно, не сахар, но обвинять ее в связях с полковником Слепневым нельзя. Онивчера вместе с этим экспертом спасли столько людей! Предотвратили такуютрагедию! С риском для собственной жизни обезвредили взрывное устройство. Еслибы не они, мы бы с вами сейчас здесь не сидели!

— Мы обязаны все проверять, — сухо заметил Корниенко, — этонаша прямая обязанность.

— Но она не чужая, — возразил Руднев.

— Полковник Слепнев тоже не был чужим, проработал у насдвадцать лет, — отчеканил Корниенко.

— Вы хотите отстранить ее от работы в группе?

— Да. И буду на этом настаивать. А генерал пусть решает. Норапорт Потапову я подаю немедленно. Экспериментировать нельзя, Слепнев слишкомопасен. Вспомните, как из тюрьмы бежал опасный рецидивист, сумевший увлечьследователя-женщину?

— Суслову увлечь невозможно, — усмехнулся Руднев, — онаслишком рациональна.

— Меня мало интересует ее психический настрой. Я говорютолько о фактах.

В этот момент дверь распахнулась и в комнату вошел Дронго.Корниенко с неприязнью взглянул на него.

— Мы еще не закончили. Выйдите, пожалуйста.

— Не выйду, — заявил Дронго, усаживаясь у двери.

— Не понял, — заметил Корниенко, снимая и протирая очки, —вам что-нибудь нужно?

— Мне говорили, что вы опытный следователь, — сказал Дронго,— человек принципиальный и честный.

— Если вы пришли для того, чтобы мне это сказать… — началКорниенко.

— Подождите, — перебил его Дронго, — честность ипринципиальность, возведенные в ранг гордыни, наносят не меньший вред, чемдругие негативные качества. Неужели вы не понимаете, как оскорбили женщину?

— Она уже успела вам пожаловаться? — скривил губы Корниенкои посмотрел на Руднева. — Я же говорил, что женщина может сорваться в любоймомент. Она уже наболтала о нашем разговоре.

— Ничего она не успела, — отрезал Дронго, — она стоит вприемной и курит. Нужно видеть ее глаза, чтобы понять, в каком она состоянии.Вы приехали сюда полчаса назад, ворвались в кабинет, приказали срочно отозватьСуслову, кричали, что будет поздно. Нетрудно догадаться, что вы нашли на неенекий компромат. Затем попросили всех удалиться, из чего я понял, что речьпойдет о «ликвидаторе», которого мы ищем. Значит, вы обвинили ее либо вхалатности, либо в пособничестве Слепневу, а может, и в том и в другом. Но высовершаете ошибку. Елена Суслова не только хороший офицер. Она прошла все кругиада. И сейчас не просто обижена, а оскорблена…

— Хватит, — поднялся Корниенко, — нечего читать мне нотации.

— Вы оскорбили женщину своим недоверием. Офицера, своеготоварища, — продолжал Дронго, — на вашем месте я пошел бы и извинился. Это былбы единственный поступок, за который вам никогда не пришлось бы стыдиться.

— Выйдите! — сорвался на крик Корниенко, весь покрывшиськрасными пятнами. — Вы злоупотребляете нашим терпением.

— И последнее, — сказал Дронго, прежде чем выйти. —Насколько мне известно, Слепнев и компания сделают все, чтобы убрать Полетаеваи не дать ему завтра выступить в Думе. Так вот. Если вы посмеете отстранитьСуслову от работы в группе, я не буду с вами сотрудничать. И сообщу ослучившемся генералу Потапову. Что бы сегодня ни произошло, ответите за этолично вы!