в кассе билет на поезд дальнего следования. Ее бы сразу заметили. Нужно сказать в полиции, чтобы начали поиски. Они могут отправить сообщения констеблям и на железную дорогу.

– Нет, нет! – едва ли не простонала Разия. – Никакой полиции. Только не после вчерашнего!

– Но если пропавшего ребенка ищут, вероятность, что его найдут, гораздо выше. – Первин удержалась от порыва тряхнуть за плечи женщину, которая так мало знала о внешнем мире. – Можно даже объявить награду за ее возвращение.

– Нет. – Разия решительно покачала головой.

Первин перевела взгляд на Сакину.

– Думаю, мне понятны ее чувства, – сказала Сакина, поглаживая ладонь Разии. – Если распространится весть, что Амина ушла в город, это погубит ее репутацию. Мы никогда уже не найдем ей жениха. Мы молим Аллаха, чтобы он ниспослал Амине свою защиту и она благополучно добралась бы до Ауда. А после этого мы станем смиренно просить вас оказать нам помощь в ее возвращении в Бомбей.

Первин прекрасно знала, что такое погубленная репутация, но, с другой стороны, почему мать не готова пойти на все, чтобы отыскать пропавшую дочь? Она бросила умоляющий взгляд на Разию – в надежде, что та возразит Сакине, – однако старшая жена не произнесла ни слова.

И тут Первин вспомнила про тайный страх Разии, что это Амина убила мистера Мукри.

А вдруг Разия сама отослала дочь из дома, чтобы девочку не арестовали, – скорее всего, отослала не в одиночестве, а с сопровождающим, которому доверяет? Если это так и если теперь Первин сама позвонит в полицию, она нарушит свое клиентское соглашение с Разией, а может быть, еще и навредит Амине.

Не может она этого допустить. Первин, вздохнув, сказала:

– Я вам изложила, какие действия представляются мне наиболее разумными. Не знаю, чем я лично могу вам помочь.

– Кое-чем можете. – Измученный взгляд Разии остановился на Первин. – В Ауде жизнь гораздо патриархальнее, чем здесь, у моих родных в доме нет телефона. Я напишу телеграмму – не могли бы вы ее отослать? Я хочу попросить родных, чтобы они отправили моего младшего брата – любимого дядю Амины – ждать ее на железнодорожном вокзале.

– Да, конечно. – Первин перевела глаза на Сакину. – У меня к вам просьба. Расскажите мне поподробнее про Мохсена – его пока так и не отпустили.

– Почему? Я же сказала вам вчера, что послала его принести мне розовый аттар, – удивилась Сакина. – Вы этого не передали полицейским?

– Я сообщила об этом младшему инспектору, но он не изменил своего решения. Одна из проблем в том, что в первый момент Мохсен дал неверные показания: что он в это время общался с соседскими дурванами.

– Ума не приложу, зачем ему это понадобилось, – вздохнула Разия. – Но, с другой стороны, мы же совсем плохо его знаем.

В этом Первин была совсем не уверена.

– Он часто выполняет ваши поручения. Как вы с ним общаетесь с учетом пурды?

Сакина пожала плечами, ее черное шифоновое сари соскользнуло до локтя.

– Мы говорим с Фатимой, она передает ему. В тот раз я попросила его принести мне розовый аттар из лавки мистера Аттарвала на базаре Завери. Было это в тот самый момент, когда Мукри-сагиб выставил вас за дверь.

– Почему вы услали его на базар, когда в доме столько всего происходило?

– Запах розы успокаивает мне нервы, – пояснила Сакина. – Я часто прибегала к этому средству после кончины мужа. А тут поняла, что флакон пуст.

– Младший инспектор полагает, что Мохсен мог находиться в бунгало и убить Мукри-сагиба, а уже потом отправиться исполнять ваше поручение. Что вы об этом думаете?

– Даже не знаю, – совсем тихо произнесла Разия. – Я не имею права говорить дурно о человеке, от которого в прошлом видела только добро.

Звучит не слишком убедительно. Первин вгляделась в Сакину – та тискала в пальцах кончик сари, чем подтверждала, что нервничает. Первин продолжила:

– Мохсен вернулся вчера вечером, его сразу же задержали. Сакина-бегум, а он принес вам аттар?

– Нет. – Сакина зажала рот ладонью. – А раз благовония у меня нет, может, он и не ходил на базар! И, значит, он совершил это… это страшное.

– С другой стороны, он мог отдать аттар Фатиме перед самым арестом, чтобы она его передала вам. Я ее спрошу. – Первин помолчала. – А где Мумтаз-бегум?

– Мы ее еще не видели. Но она часто спит допоздна, – с легким неудовольствием сообщила Разия.

Первин очень надеялась на то, что вдова у себя и спит. Вот только не было у нее ощущения, что в бунгало Фарида хоть кто-то находится в безопасности.

24. Тайная радость жены

Бомбей, февраль 1921 года

По дороге в комнату Мумтаз Первин обнаружила, что Фатима моет резной мраморный плинтус в коридоре. Первин нагнулась к ней и сказала:

– Я иду к Мумтаз-бегум, но хочу задать тебе один вопрос. Папа тебе что-то передал перед тем, как его забрала полиция?

– Нет. – Фатима положила тряпку. – А что он мне должен был передать?

– Я думала, вдруг он тебе оставил аттар, который купил для Сакины-бегум. Ну, ничего страшного.

Фатима понизила голос:

– А вы слышали, что Амина пропала?

Первин кивнула.

– Ты думаешь, она поехала в Ауд?

Фатима снова взяла тряпку, крепко сжала в кулаке.

– Как она могла туда поехать? Она же еще маленькая. И еще мы с ней дружили. Она бы не уехала, не попрощавшись.

– А может, она где-то прячется?

Фатима снова принялась тереть плинтус.

– Прячется, потому что слушает, что люди говорят, а не потому, что поиграть решила. Может, ее не могут найти, потому что… – девочка несколько раз глубоко вздохнула, – убийца вернулся.

– Я молюсь за то, чтобы это было не так.

– Тут так страшно, без аббы-то. Мы с Зейдом вчера были вдвоем в нашем домике. Подтащили мешок с рисом к дверям – если кто захочет войти, мы услышим. А еще Икбал дал нам нож из кухни, чтобы защищаться. Зейд сказал, что любого зарежет, чтобы нас спасти, но он ведь совсем маленький!

Из комнаты Мумтаз долетел стон. В первый момент Первин вздрогнула, но потом взяла себя в руки.

– Это Мумтаз?

– Да. Она, видимо, нас услышала, – сказала Фатима, положила тряпку и встала во весь рост. – Я с вами пойду. Она утром плохо себя чувствовала.

Фатима первой вошла на цыпочках в темную комнату, дотронулась до плеча Мумтаз.

– Простите, – пробормотала Мумтаз, садясь в постели.

– Это вы меня простите за то, что я вас опять беспокою, – сказала Первин; маленькая служанка тем временем раздернула шторы, закрывавшие джали.

– Мумтаз-бегум, принести вам особого чая? – спросила Фатима.