– Молчать, вероломная карга! – он обернулся к Нехтану. – Надо было тебе ко мне идти, эльф. О чем ты вообще думал? Что справишься с ним в одиночку? – Бьярки фыркнул. Потом наклонился ближе и тихо произнес: – Славные дни твоего народа давно позади. Остались лишь пыль и воспоминания. С таким, как он, под силу тягаться только другому кауну.

Глаза Нехтана вновь загорелись вызовом. Несмотря на полный рот крови, он усмехнулся.

– Т-тогда зачем… зач-чем бы мне… идт-ти к тебе?

Бьярки взялся за черенок и провернул его в ране. Нехтан напрягся, но не закричал.

– Где он?

– С-скоро… он т-тебя… найд-дет. С-скоро…

Хрипло закричал на насесте Круах:

Бьярки поднял пылающий черной ненавистью взгляд на огромного ворона, затем вновь посмотрел на Нехтана. Кровавая ухмылка Туат стала только шире.

– К-кровь… Полудана п-пролить… жаждет в битве.

Бьярки медленно поднялся и шумно выдохнул, раздув ноздри.

– Где он?

– С-скоро…

Бьярки презрительно оскалился. Ухватившись обеими руками за дубовый черенок и упершись подбитым гвоздями сапогом Нехтану в бедро, начал пядь за пядью вытаскивать окровавленное древко из его груди. Нехтан издал булькающий вопль и повалился ничком. Жизнь покинула его прежде, чем он коснулся лбом пола.

– Теперь ты, – Бьярки повернулся к Кормладе. Дублинская ведьма с трудом села. Перед глазами все еще двоилось от жестокого удара. Он оттолкнул ее кровавым черенком метлы. – Строишь козни у меня за спиной? Я не смог его найти, а ты смогла. Как?

– Не я, – она кивнула на труп Нехтана.

– Где он?

Кормлада утерла разбитую губу; ее полный ненависти взгляд встретился с яростным взглядом Полудана.

– Каррай Ду, – ответила она. – Нехтан загнал его к Камню Бруль.

Бьярки ткнул в нее дубовым древком. Готовая к новому удару, Кормлада увернулась, но Бьярки, вместо того чтобы бить, опять протянул его вниз. Она ухватилась за черенок и не без помощи Полудана поднялась. Голова плыла, в ушах все еще звенело от удара.

– Скажи мне, моя маленькая нюхачка, вы ранили его?

Кормлада покачала головой.

Бьярки зарычал. Отвернулся, начал метаться по комнате, стуча на каждом ходу кончиком черенка по каменным плитам.

– Ну конечно. Откуда мне такая удача. Почему сейчас? Почему он решил вмешаться теперь?

– Оно… Он жаждет мести.

– Разумеется, – походив еще немного, Бьярки приблизился к ней; он вскинул сломанное древко и указал им на окно. – Нюхач жаждет мести, – он ткнул на тело Нехтана. – А этот чего… жаждал? Хотел покончить с давней кровной враждой? – кончик древка наконец уперся в нее. – И как там оказалась ты? Чего жаждала ты? Возможно, смерти Бьярки Полудана?

Кормлада почувствовала, как уходит из-под ног земля. У нее перехватило дыхание. Одно неверное слово, нотка неискренности в голосе – и самодельное копье, оборвавшее жизнь Нехтана, решит и ее судьбу. За один миг, показавшийся вечностью, она перебрала в голове все мыслимые ответы.

– Как ты там оказалась? – повторил Бьярки.

– Не по своей воле, – твердо ответила она наконец. Кормлада перевела взгляд с кривого кончика черенка метлы, на котором поблескивала кровь Туат, на лицо Бьярки, посмотрела в его змеиные глаза. – Он меня призвал.

– Зачем?

Она придумала ответ на ходу; это была неприкрытая ложь, но, как любой хороший обман, она звучала просто – и, по расчету Кормлады, была Полудану понятнее, чем Нехтану. Она блестяще выбрала тон: он так и дышал презрением женщины к делам мужчин.

– Хотел похвастаться.

И Бьярки Полудан медленно опустил древко. Со смешком отбросил его на постель, не обращая внимания на размазавшуюся по покрывалу кровь. Отер руки о парчовый гобелен в попытке еще больше ее унизить.

– Драугр хочет, чтобы я выжидал, – сказал он. – Сидел и покорно ждал, пока эта ищейка не подкрадется к моей двери и сама в нее не постучит.

Почувствовав вдруг непреодолимую усталость, Кормлада обмякла.

– Если дело в мести, то, может быть, идея неплоха. Вы встретитесь…

– На его условиях! – спина Бьярки окаменела; когда он развернулся, его прищуренные глаза горели холодным огнем. – Эта вонючая крыса диктует мне правила игры с самого начала! Довольно я плясал под его дудку!

– И что же ты будешь делать, милорд?

Кормлада по-новому взглянула на Полудана; в его лице ей виделись те же черты, те же линии и пропорции, что и у встреченного ею на вершине Каррай Ду фомора. Но было в Бьярки и что-то… человеческое. Она поняла, что, несмотря на все свои амбиции, колдовство и гордыню, на всю демонстрацию силы, Бьярки Полудану никогда не стать тем кольцедарителем, которым он себя мнит. Он был изгоем, и собственные сородичи ненавидели его не меньше людей, которых он собрал вокруг себя.

– Не я, – вдруг ответил он. – Ты. Ты меня предашь. Ты пойдешь к нему, договоришься с ним и завоюешь его клятое доверие. А потом тайными путями поведешь его сюда, в самое сердце Дублина – скажи, что знаешь надежный способ воткнуть мне в спину кинжал. Завлеки жалкого нюхача сюда, а я уж расставлю на него силки!

– Эта тварь мне никогда не поверит, – ответила Кормлада.

– Так заставь!

– Милорд, я…

Бьярки оказался рядом в два широких шага; на ее горле сомкнулись длинные пальцы с черными ногтями, и лицо Полудана оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица. Из его пасти разило вином и старым мясом.

– Заставь, или – Одином клянусь! – отправишься в залы Хель вслед за своим обожаемым Нехтаном!

Кормлада попыталась вырваться из его хватки, но Полудан не шелохнулся. Его большой палец лег ей на гортань, перекрывая воздух. Он смотрел, как приливает к ее лицу кровь; она боролась, и это разжигало в его покрасневших глазах искру низкой слепой похоти. Пока она старалась вздохнуть, левая ладонь Бьярки скользнула ей между ног, коснулась ее естества сквозь ткань ночной рубахи. Кормлада попробовала пнуть его, одной рукой оцарапала ему лицо, не оставляя безуспешных попыток другой рукой разжать железную хватку у себя на горле. Бьярки улыбнулся шире. Он подтащил ее к постели и швырнул спиной на перемазанное кровью Туат покрывало.

У них над головами раздался зловещий смех. Это был Круах – и он до мельчайших подробностей повторил интонации Гримнира:

– Ублюдок моего братца унаследовал от него поганый вкус на баб.

Бьярки застыл, как по щелчку хлыста. Он отпихнул Кормладу на постель и резко развернулся лицом к огромной птице. Дублинская ведьма закашлялась и прожгла взглядом горбатую спину Бьярки.