— У меня всего лишь две реакции на человеческую плоть, — сказал, наконец, Зайковский, когда группа завершила первую часть мероприятия, и брезгливо откинул почерневший шар в сторону. Беззвучно полыхнув оранжевым выплеском пламени, артефакт рассыпался и превратился в горстку пепла неряшливого цвета.

Подполковник Назаров остановился, достал из планшета тетрадку и записал данные своего подчиненного, и сам, в свою очередь аккуратно занес туда свои наблюдения. Потом ответил:

— Как я и предполагал, под селем находится небольшая часть отряда Китсера. Три реакции шара. Может, он реагировал на части одного человеческого тела, а может, и на фрагменты. В любом случае основная часть экспедиции осталась жива.

— И что все это может значить? — перепрыгивая через валуны, Зайковский перешел закаменевший селевой поток и присоединился к командиру.

— Если потери в отряде барона превысили все нормы, он должен был вернуться в Пишпек, — пояснил Назаров. — Но барон поступил иначе: ушел дальше. Никто ведь его не видел возвращающимся на север. А это значит, что экспедиция продолжилась. Теперь нам будет легче. Смотри, Данила…

Оглянувшись, Назаров приметил небольшой плоский валун и сел на него, разложив на коленях карту. Капитан примостился рядом. Палец старшего волхва уткнулся в маленькую синюю кляксу.

— Это Чатыр-Кел, а мы почти в трех километрах от озера. Наш лагерь разбит на берегу, но никак не в предгорьях. Как думаешь, Данила, барон совсем не понимал, что лучше сделать остановку на равнинной местности, чем здесь?

— Не думаю, Анатолий Архипович, — отрицательно покачал головой помощник. — Или там, или далеко отсюда, за перевалом.

— Вот именно. Выходит, что сель настиг их уже на марше, — задумался Назаров. — А это может означать некие варианты: они успели увернуться от удара, потеряв несколько человек, и ушли дальше. Или под камнями лежат останки не его людей, а кого-то из местных пастухов. Случайные люди…

— Да, такой исход вероятен больше всего.

— Если смотреть по карте, у экспедиции Китсера было несколько путей через горную цепь. В восточном направлении в обход, что займет лишние дни, или напрямик, через перевал. Дорога здесь есть, ничего сложного, особенно летом. Это зимой горные тропы завалены снегом. Барон Китсер, судя по воспоминаниям его родственников и друзей, слыл человеком упрямым и горячим, и никогда не искал вариантов, облегчающих его существование. Может, такая смелость и спасла ему жизнь в тот раз…

— Или уничтожила, — Зайковский пристально посмотрел на карту. — До границы с Китаем осталось около восьмидесяти километров, а со всеми подъемами и спусками — даже сто с лишним набежит. Тяжело.

— Тяжело, не спорю. Но нам обязательно нужно выявить остаточные следы отряда, — вздохнул Назаров, представив объем работы. — Много лет прошло, боюсь, что «следопыт» не сработает. Знаешь, как я доставал слепок ауры Китсера, чтобы упаковать его в артефакты? Пришлось ехать в Ригу, просить Патриарха, чтобы он поделился каплей своей крови, потом уламывать Коллегию для изготовления инструментария. Не понимают люди, что это важно для страны. Не сам Китсер, а его исследования в перемещениях между мирами. Согласен, что идея была бредовая, шальная, но она все-таки основывалась на твердой экспериментальной и материалистической базе. И на неких физических постулатах о насыщенности Космоса энергией, которую мы зовем Силой.

— А нам хватит «следопыта»? — призадумался капитан, высчитывая маршрут. — Радиус действия артефакта — два километра, а с учетом древности следа и метеорологических изменений в регионе, он существенно сокращается.

— Есть двадцать колб с разложенной на мелкие составляющие кровью, — пояснил Назаров. — Нам бы найти первый след, который может сразу указать направление. А потом можно слегка корректировать поиски. Думаю, хватит. Надеюсь на это.

Старший волхв поднялся и с небольшим прищуром посмотрел на белеющие снежные вершины близких гор. Где-то там, в узких ущельях или на опасных перевалах, или в каменных осыпях должен был быть ответ, который уже полвека волновал специалистов из Генерального штаба и часть коллег-волхвов, которые догадывались, за каким бесом пошел барон Китсер во враждебные горы. Неисповедимы пути человеческие, идущие вслед за древними манускриптами или за обыкновенными амбициями. Тайны ариев-руссов, якобы передавших своих знания ариям-солнцепоклонникам из Персии, будоражили не только иерархов и родовитых аристократов, но и иностранные разведки. Недаром же Памир, Тянь-Шань и Куньлунь стали местом паломничества любого, кто причастен к миру магии. Одного не могут понять все эти любители приключений и артефактов: настоящую Силу нельзя обрести посредством каких-то заумных заклинаний или с помощью амулетов. Космос по своим причинам выбирает носителя Дара, и не вина ариев, что они поняли механизм передачи Силы по наследству. Поэтому в мире осталось не так много людей, хранящих в своих генах ценнейшую информацию. И большинство из них — на территории России.

Назаров усмехнулся, вспоминая, как отец вдалбливал ему простые истины до момента посвящения, сокрушаясь, что отпрыск не может их наложить на картину мироздания. Чем отличается известный французский Дом Бофремонов от русского клана Одинцовых? Только разностью менталитета, и ничем больше. Кто виноват, что некогда сплоченный Орден распался из-за противоречий между его братьями? Кто-то был обижен, что вся Европа подпала под власть славянских родов, и хотел независимости. Гордыня, обиды и «хотения» вылились в грандиозную политическую войну, в результате которой появились Франция, Испания, Британия, Италия и много других мелких княжеств и государств. Сепаратисты добились своего, но потеряли самое главное — человеческий материал. Большинство потомков ариев-руссов осталось на востоке, сохранив генетическую информацию в недосягаемости от кровопролитных разборок между европейскими домами, где и погиб весь цвет «космической» аристократии.

Только к концу восемнадцатого века европейские арии спохватились, что в межклановой резне профукали все возможности, и ринулись в Россию в надежде отщепить от пышного цветущего древа частичку Силы. Проходимцев хватало, особенно из германских княжеств. Те же Китсеры, Краусе, Пфальцы, Штраубе любыми путями завоевывали право пустить корни на русской земле. Кому-то удалось. Вот одного из них и приходится теперь разыскивать. Китсеры, наиболее сплоченный и упрямый клан, всеми правдами и неправдами добились привилегий при службе русским Великим князьям и императорам, но демонстрация немецкого снобизма и ярого желания доказать, что они являются потомками ариев-руссов, только вызывала смех в дворянских кругах. Какие руссы, прости их Творец! Обыкновенные любители сосисок и тушеной капусты под темное пиво! Шутки шутками, но Назаров знал, что Китсеры имели право заявить о своей древности и принадлежности к Ордену, канувшему во тьму веков. Пятьсот лет назад проживавшие на территории Поруссии славянские племена были онемечены алеманами, саксами и германцами, потеряли свою идентификацию и связь с Русью. «Онемечились», стали «немыми» — то есть перестали разговаривать на общем языке, забыли корни и легли под чужаков, сохраняя себе и своим близким жизнь. А Китсеры, к слову, вели свою родословную от какого-то поморянского князя, но тоже попали под каток иноязычных племен. Может быть, кто-то из предков и примыкал к Ордену, но того история уже не помнит, кроме самих Китсеров. И то… ложь и правда часто перемешиваются таким изощренным способом, что отличить их друг от друга не представляется возможным.