высоким голосом протянул мужчина.

– Балбес! – рыкнула Агата, кинула в него диванной подушкой и решительно вышла из гостиной.

Закрывшись в своей комнате, она подошла к окну, выходящему на крошечный сад, украшенный обилием чайных роз, и задумалась над словами брата.

«Что за глупости он говорит? Я никому не запрещала себя навещать!»

Или запрещала?

Мысленно вернувшись в день переезда, она снова и снова прокручивала час за часом, силясь выдрать хотя бы осколки воспоминаний.

Тогда её мучила лихорадка, только и всего. Что такого мог сказать человек в полубреду?

Тем не менее, она смогла заставить даже строго лекаря увезти её из дома Эмерсона.

Эмерсон.

Агата отвернулась от окна и подошла к висящему на стене зеркалу. Её волосы уже достаточно отрасли. Горничная, что дядя нанял специально для неё, даже умудрялась создавать на голове приличную прическу. Настолько приличную, что даже Сара не заметила, что роскошная коса младшей сестры бесследно пропала.

Сколько прошло времени, с тех пор как она их отрезала? Почти полгода.

Что изменилось за полгода? Все.

Она вспомнила тот день, когда отрезала косу в крошечной неуютной ванной комнате ржавыми ножницами, что нашлись в древнем шкафу. Тогда из зеркала смотрела маленькая испуганная девочка, рискующая репутацией. Как забавно, она думала, что на кону стоит только её репутация! Кто знал, сколько ей предстоит вынести и что еще ждет впереди?

Прошло всего лишь полгода, а в зеркале отражается уже взрослая молодая женщина. Все раны, что она получила за прошедшее время, помогли ей скинуть старую личность. Точно так же змея сбрасывает кожу, превращаясь в более совершенную копию себя.

«Стала ли я совершенней?», – подумала Агата.

Она открыла белоснежную дверь, за которой скрывалась гардеробная. Там, среди обилия одежды, которую без конца покупал дядя, спряталось зеленое шерстяное платье. Она потребовала, чтобы слуги не забирали ничего из дома Нэда Эмерсона. Эти вещи ей не принадлежали. Они были куплены для подставной невесты. Теперь она больше не может выполнять эту роль. Тогда каким образом это платье оказалось здесь?

Она вспомнила, как впервые встретилась с семьей Эмерсон, как завидовала им, находящим поддержку друг в друге. В то время она была одна и тянулась к ним, словно мотылек к огню.

Неужели сейчас, обретя, наконец, свою семью, она так легко отринула все прежние привязанности? Когда в последний раз она видела Эдвина и Арчи, Палмера и Брока, Эстер и… Нэда?

Сколько прошло с момента, как она приехала в дом дяди?

Месяц? Больше?

Лихорадка пропала на следующий же день после переезда. Лекарь только разводил руками и так и не понял, чем она была вызвана. Зато знала сама Агата.

Нэд Эмерсон.

Она привыкла к его присутствию, привыкла к неизменной заботе, вниманию и трепетному отношению, а его отдаление восприняла как предательство. А после возвращения закрыла ещё одну воображаемую дверь. Закрыла Нэда Эмерсона в памяти, избегая боли и разочарования.

Имела ли она право так поступать? Она должна была выдержать его отчуждение, а не позорно бежать? Она должна быть благодарна за его чувства, теперь исчезнувшие и забытые им самим?

Агата снова вернулась к зеркалу, оценивая свое отражение.

Да, она стала выглядеть лучше. На щеках появился румянец и даже, похоже, вернулись несколько потерянных в погоне за леди Фейт, килограмм.

Так значит, она была права, спасая себя от ненужной боли?

За ужином Сара поделилась планами на следующий день. Завтра честь сопровождать её выпадала Адаму, потому что измотанный дядя едва не сбежал из дома, услышав Сарино: «ох, как я жду завтрашнего дня!».

Агата впервые за несколько последних недель обрадовалась, что лекарь запрещает ей выезжать за пределы дома. Целые сутки, посвященные разглядыванию образчиков розового и белого муслина, обсуждению кружев и выбору шляпок, а после этого, посещение театра и выставки – чего еще желать. Примерно так и заявил Адам, скрывая за широкой улыбкой панический страх.

Где-то на середине рассказа о впечатлении, что произвел на неё городской парк, Сара остановилась, оглядела столовую и неожиданно спросила:

– Дядя, а где же ты был столько времени? Почему так долго не возвращался?

Агата и Адам переглянулись и дружно уткнулись в тарелки, дабы не напугать дядю вспыхнувшим на лицах любопытством. Они давно обдумывали этот щепетильный вопрос, но так и не решились спросить. Зато Саре, которой язык развязали виды столицы и два бокала превосходного красного вина в тесном семейном кругу, много времени не понадобилось.

По лицу дяди можно было понять, насколько его шокировал такой резкий переход от обсуждения куста рододендрона на южной окраине парка. Он замялся, бросил умоляющий взгляд на Агату и Адама. Они нехотя «включились» в разговор.

– Ты же знаешь, что дядя воевал, – сказал Адам розовощекой Саре.

Девушка кивнула, подзывая слугу с бутылкой вина.

Агата впервые ощутила потребность отчитать сестру за что-либо. В её голове уже появился текст отповеди на тему «излишки алкоголя и молодая леди».

– Это я знаю, – заявила Сара, наблюдая, как красная жидкость наполняет её бокал. – Но ведь война закончилась уже… Уже… А сколько прошло?

– Больше года после подписания мирного договора, – сказал дядя. – Открытые боевые действия закончились, но война… Сомневаюсь. Война продолжается по сей день.

– Что это значит? – встрепенулась Сара. Её голубые глаза стали похожи на чайные блюдца.

– Военная интервенция, шпионаж? – предположила Агата, знаком отпуская слуг. Лишние уши при таком разговоре ни к чему.

– В том числе. Сети, в которых запутались как мы, так и страны Альянса, никогда еще не разрастались так стремительно, как в этом году. Намечается что-то серьезное.

В столовой повисла тишина, нарушаемая только легким звоном стекла. Сара все чаще прикладывалась к бокалу.

– А все-таки, дядя, где ты был? – упорствовала она.

– Я попал в плен перед самым подписанием мирного договора. Мне удалось сбежать, и несколько месяцев я жил заграницей. Меня не впускали в страну. Подозревали, что я стал предателем. Только благодаря влиянию Брока я получил шанс вернуться. Он написал, что в городе появился мой племянник, и я в тот же день отправился в путь. Не думал, что увижу здесь не только Адама, но и Агату, – ответил мужчина.

Повисла напряженная пауза, и по лицам мужчин пробежала тень воспоминаний. Их первая встреча была омрачена страхом и ожиданием. Агата почувствовала на себе взгляды близких, но так и не подняла голову. Она чувствовала себя виноватой в том, что причинила им боль.

– Да, – протянула Сара, разглядывая вино в бокале. – Должно быть, вам было тяжело. Агата закрыла собой Адама от пули и едва не умерла. Я в этот момент носила