Отрезанное Ухо позабыл о холоде и одиночестве. Теперь он ощущал себя сильнее среди своих. Клан боролся с общим врагом – Тикаками. Последние постоянно кричали, особенно когда он со своими сородичами накидывался на Летающих. Этим вечером двулапые не принесли еды. Вместо этого они забросили длинную змею, изрыгающую ледяной, как ночь, поток воды, и пытались достать Длинноволосого, даже когда тот взобрался на дерево. От мощного удара водой вожак свалился. Забыв об опасности, Отрезанное Ухо поспешил к нему. Тот держался за ногу, кривясь от боли. Человек-обезьяна ощутил, как его сердце наполняется горечью. Клан был единым целым, и если хоть кто-то был ранен, то страдали все.

Его охватили ярость и страх. Им нужно было уходить, бежать подальше отсюда. Это решение возникло внезапно.

Отрезанное Ухо должен был увести свой клан подальше от двулапых, по ту сторону стены.

«Неожиданный прорыв!»

Всего несколько часов назад объявили то, что весь мир считал невозможным. 6 октября нобелевский лауреат по биологии Линн Виснар, глава Комитета Крюгера, сообщила, что ей с коллегами удалось приблизиться к разгадке тайны регрессивного вируса. Эта информация стала бомбой для Центра по контролю и профилактике заболеваний. Новость была настолько ошеломляющей, что Артур Мак-Кормик, директор американского представительства, сначала даже отказывался в это верить. Чтобы переубедить его, Стивену пришлось отправить краткие результаты исследований Комитета.

На следующий день после сенсационного объявления Маргарет Кристи выступила на пресс-конференции. Царила неописуемая суета, но с первыми словами директрисы ВОЗ наступило гробовое молчание:

– Дамы и господа, наконец-то мы располагаем первыми наработками борьбы против вируса Крюгера!

После недолгого ступора аудитория взорвалась всплеском аплодисментов. На гигантском экране появилось изображение вируса.

– Вирус Крюгера – кутюрье ДНК. Чтобы вернуть к жизни старые гены, рассредоточенные в избыточной ДНК, он заменяет их кусочками ткани. Открыв этот необычный процесс, Комитет Крюгера снял вуаль с абсолютно новой сферы биологии.

Немецкий журналист с пылом прервал ее:

– Вы утверждаете, что мы способны лечить инфицированных больных?

Энтузиазм директрисы ВОЗ сменился печалью.

– Это та самая плохая новость, которая должна умерить наш оптимизм. Антивирусные препараты могут быстро снизить количество вируса, присутствующего в крови одной мыши, но они не действуют на уже регрессивные особи. Организм эректуса подвергается серьезным изменениям. Антивирус не подействует на него. Это уже невозвратная форма.

– И как мы должны это понимать? – продолжил немец.

– Надо, безусловно, тестировать антивирус на больных людях, и, принимая во внимание необходимость срочного получения результатов, мы ускорим исследования. Однако уже известно, что антивирусное средство, если и предотвращает развитие болезни, но не вылечивает. В любом случае, учитывая отсрочку, этот прогресс можно назвать почти чудом…

Потрясенная, Анна сидела в вестибюле нью-йоркского отеля и в состоянии ступора смотрела новости по телевизору, расположенному над баром. Десятки людей, осмелевших после объявления о найденном лечении, толпились у решетчатой ограды Центрального зоопарка. Страх уступил любопытству, которое подпитывалось тем фактом, что в парке содержались доисторические виды животных… Американская армия, не найдя в центре города более подходящего места, решила разместить недавно зараженных больных в зоопарке до тех пор, пока их не перевезут в другие государства, где существовали специально обустроенные территории. В бывшей клетке для тигров, между загонами снежного леопарда и красной гималайской панды, теснилось сорок эректусов: самцы, самки и два подростка, зараженные своими же родителями. Местный канал транслировал странную встречу посетителей, толпящихся за балюстрадой, и их угрюмых предков, которые не обращали никакого внимания на дефиле любопытствующих.

Стивен Гордон положил руку Анне на плечо, чувствуя ее потрясение. Он уже видел эти репортажи. У Стивена они вызвали только отвращение, но мужчина настолько устал, что был не в состоянии возмущаться по этому поводу. К тому же утренний звонок Лукаса Карвальо добил его до конца. Гордон больше не понимал, хотелось ли ему плакать или выплеснуть свою злость на первого попавшегося чиновника. Его дочка нуждалась в нем. Что бы там ни думала Маргарет Кристи, Стивен начинал сердиться на нее за постоянные командировки и совещания, и все лишь для того, чтобы переубедить банду хладнокровных управленцев, которые принимали радикальные решения, меньше всего заботясь об этической стороне вопроса. Ему хотелось вернуться в Женеву к исследованиям и к управлению своей командой, а больше всего Стивена тянуло к Лорин…

Однако этим вечером, невзирая на усталость, Гордон все же предпочел присоединиться к Анне, и они четыре часа корпели над антивирусным средством. Ему хотелось понять ход протокола, приведший к открытию, а самое главное – обрисовать границы постпандемии, которые Комитет Крюгера вот-вот готов был определить. И этот поздний бокал – уже было далеко за полночь – должен был стать передышкой… Когда Анна сердито выпалила:

– Как так можно? Выставлять людей напоказ, как скотину! Разве не существует каких-то мер, чтобы это предотвратить?

– Анна, вы действительно думаете, что ученые будут указывать политикам только потому, что неведомая опасность угрожает мировому равновесию? По идее, правительства должны проследить за тем, чтобы соблюдался комендантский час, но правда совершенно глупа и прозаична, люди – это слепые овцы, которые чувствуют, но не думают.

– А вы циник.

– Хотите услышать нечто циничное? Соединенные Штаты декретировали «общенациональное дело» по изготовлению будущего антивирусного средства. Они желают стать первыми на рынке и подстегнуть развитие экономики. Люди еще не избежали смерти, а акулы бизнеса уже берут узды правления в свои руки…

– Боже мой, иногда мне хочется, чтобы они сами оказались на месте регрессивных!

– Это ничего бы не изменило. Всегда найдутся те, кто примет эстафету… Послушайте, если хотите, я могу выбить для вас место в самолете, который отправляет на родину членов ЕЦПКЗ.

– Сможете, правда? Когда?

– Завтра вечером. Чартерный самолет будет останавливаться в Женеве, Париже и Лондоне, перед тем как вернуться в Стокгольм.

– Спасибо, Стивен, я с радостью приму вашу помощь. Мне сейчас очень хочется быть рядом с Яном…

– Вы никогда не сбавляете темп? Вам же известно, что не может быть и речи о выздоровлении…

Вместо ответа она сменила тему, спросив о его планах:

– А вы тоже возвращаетесь?

– Поверьте, мне бы этого очень хотелось, – спокойно произнес Гордон, но палеонтолог все равно уловила тоску в его голосе. – Я уже целую вечность не виделся с дочерью, хотя рассчитывал, что пробуду здесь всего пару-тройку дней. Но тут еще столько работы… ООН как раз собирается окончательно решить судьбу эректусов. Ведь заключение в лагерях – это лишь временное решение.