Они не ощущали себя настолько живыми с тех пор, как очнулись от Большого Сна!

Несколько прыжков – и они уже догнали свой клан, который пропустил их вперед, обретя спокойствие, поскольку у них снова появился вожак. Длинноволосый бежал впереди всех, невзирая на свои раны и поврежденную тэку.

Внезапно в небе раздался раскат грома, намного страшнее того, что они ранее слышали. Беглецы увидели, как над ними появился огромный Летающий, такой же гладкий, как мастодонты двулапых. Из его живота посыпался поток молний из громовых палок. Тикаки настигли эректусов! Трое было убито.

Люди-обезьяны в ужасе крутились на месте, загнанные в ловушку. Вдруг вожак показал на склон, в котором виднелся черный зев пещеры. Однако оттуда исходила едкая вонь, похожая на запах страха двуногих. Отрезанное Ухо знал, что они ни в коем случае не должны идти в укрытие двулапых. Запах, доносившийся оттуда, был ему незнаком. «Плохой», – подумал молодой эректус.

Он рыкнул, указывая на узкий проход между очень странными гладкими скалами из серого камня. Вдалеке он видел листву, развевающуюся на ветру. Вот туда нужно было идти, к земле и воде!

– На, – загремел он, обращаясь к Длинноволосому. Затем ударил себя в грудь и показал на зеленую массу деревьев. – Йа, йа.

Вожак лишь кивнул и потом в знак согласия опустил голову. Одним простым кивком только что внутри клана изменился баланс власти.

Нью-Йорк

В своем временном офисе Стивен следил за ходом парижских событий по информационному каналу. Американские массмедиа не очень интересовались проблемами Европы, но все же прервали свои обычные программы, чтобы транслировать репортажи с места происшествия.

Французская столица оказалась в осадном положении. Большие проспекты стали сценой кровавых стычек. Солдаты, патрулирующие на джипах, получили приказ стрелять на поражение. В некоторых кварталах раздавались выстрелы, причем не только в окрестностях Венсенского зоопарка, но и во многих скверах, в Булонском лесу, в Бют-Шомон, вдоль зеленых массивов, в Монмартре, а также в пригородах, засаженных деревьями, где войска веселились от души.

На канале «Ньюз» следовали одна за другой картинки, транслируемые с вертолета: группа из десяти эректусов, преследуемых боевиками, бежала через ряд частных садов. Беглецы лучше олимпийских атлетов перепрыгивали изгороди и невысокие стены, но оказались в ловушке, когда им навстречу выскочил патруль. Тогда группа разбежалась кто куда. Следуя инстинкту, один из эректусов бросился на покрытую растениями стену одного здания, за ним последовали самые смелые. Внезапно один с виду пожилой самец сорвался с ветки. Вися на одной руке, он попытался ухватиться за что-нибудь второй рукой, но, обессилев, упал вниз. Раздалась пулеметная очередь, и за ним последовало еще четыре тела. Лишь пятеро людей-обезьян смогли взобраться на цинковую крышу с пологим склоном. Бежать дальше было некуда, разве что в обратную сторону. Эректусы, сбитые с толку и растерянные, вдруг поняли, что их ждет.

– Пожалейте их, ради бога, – прошептал Стивен перед экраном телевизора.

Над зданием поднялся вертолет, из которого посыпались вспышки выстрелов, которые не достигли ни одной цели. Эректусы укрылись за торчавшими каминными трубами, но вертолет не улетал. По всей видимости, он казался им чудовищем… И тут на глазах миллионов телезрителей произошло нечто невозможное. Два самца выбежали из укрытия и прыгнули с крыши, одним махом преодолев два метра, разделяющие их с вертолетом. Пуля скосила одного эректуса, но второму удалось схватиться за полоз вертолета. Одним движением он поднялся на уровень кабины, выдернул стрелка с его места и сбросил вниз. Затем с такой же легкостью он нырнул в кабину к пилоту. Вертолет вошел в штопор и врезался в рядом стоящее здание огромным огненным шаром.

– Бог ты мой…

Это были единственные слова, которые смог произнести Стивен.

Гордон позвонил Анне, когда она еще сидела в самолете. Он только что приземлился в аэропорту Руасси – Шарль-де-Голь. Пренебрегая правилами безопасности, Анна отвернулась к иллюминатору, чтобы ответить на звонок. Голос говорящего был взволнованным и торопливым:

– Анна, из Венсенского зоопарка убежали эректусы. Военные открыли по ним огонь.

Она в ужасе его прервала, отказываясь представлять наихудшее:

– А Ян?

– Не знаю. Там сейчас полная неразбериха, я даже не пытался дозвониться Антонетти.

Стивен вкратце описывал ситуацию, но Анна практически его не слушала. Она лишь могла визуализировать все это: Яна, потерявшегося на улицах Парижа, и военных, преследующих его по пятам. Страх наполнял ее сознание по мере того, как она представляла себе детали этой картины. Он, наверное, напуган до смерти, брошенный в этом негостеприимном городе и гонимый, как дикое животное… Как он сможет найти укромное место в такой обстановке? Мысли в голове проносились с бешеной скоростью. Что делать? Как ему помочь? Как остановить происходящее безумие?

Вдруг у нее возникла идея, и она прервала тираду Стивена:

– Я знаю, где он!

– Как это?

– Я знаю, куда он пошел, и я найду его!

– Анна, успокойтесь… Понимаю, что это очень тяжело, но вы должны подумать о себе, о своей защите…

– Я скоро найду Яна, его нельзя убивать!

Невзирая на протесты Стивена, она отключила телефон и накинула на себя куртку. Как только открылись двери самолета, она побежала к автобусу, чтобы как можно скорее добраться до Парижа. Нельзя было терять ни минуты…

У Гордона уже не соображала голова после многочисленных бессонных ночей, переживаний за свою дочь Лорин, парижских событий и безумного ускорения исследовательской работы в надежде найти антивирус. Однако было ясно только одно: восстание эректусов в Париже доказывало, что их заточение не было хорошим решением. Странно, но подобные случаи повторились во многих центрах, где содержались эректусы, словно новость о возможности восстания распространилась среди регрессивных. По всей очевидности, люди ошиблись, вообразив себе, что человек-обезьяна безропотно покорится, подобно животным из зоопарка. Армия столкнулась с агрессивным поведением некоторых доминантов, и среди людей уже насчитывалось, по меньшей мере, десять жертв.

Когда Гордон вошел в огромный холл здания ООН, он заметил Андрея Акулова, окруженного лесом микрофонов. Посол был счастлив, что ему представилась возможность «забить гвоздь». Журналисты вились вокруг него, как пчелы над горшочком меда. Несмотря на свою усталость, Стивен не мог не послушать его речь.

– Хотите знать, что я думаю о подобного рода бунтах? Все очень просто. Мои родители были фермерами, и, когда одно животное заражалось вирусом, истреблялось все поголовье, чтобы остановить эпидемию.

– Вы собираетесь убить всех регрессивных? – спросила молодая журналистка с такой наивностью, которая наводила на мысль, что она только дебютировала в этой профессии.