– Полоснули по шее, – кивнул Йона.

– Не понимаю, откуда ты мог это узнать, ты же здесь в изоляции…

– И поскольку вы не видели плана убийцы, – продолжил Йона, – вы не смогли понять: министр иностранных дел стал первой жертвой, потому что убийце были нужны грандиозные похороны, чтобы приманить следующую жертву.

Карлос покраснел, встал и распустил галстук-бабочку.

– Помощник министра обороны США, – промямлил он.

– Так кто был прав? – спросил Йона.

Карлос вынул носовой платок из кармана брюк, вытер голову и обескураженно сказал:

– Ты был прав.

– А кто ошибся?

– Я ошибся… я сделал, как ты сказал, но у меня были сомнения в твоей правоте, – признался Карлос и снова сел.

– Мы столкнулись с умным спри-киллером с отличной военной подготовкой… и в его списке еще семь жертв.

– Семь, – прошептал Карлос и посмотрел на Йону.

– У убийцы что-то личное, и эта сила толкает его убивать… мотив, который каким-то образом извращает его восприятие реальности.

– У меня предложение, – осторожно начал Карлос и тронул кожаную папку.

– Я слушаю, – мягко ответил Йона, совсем как несколько дней назад, когда к нему явился премьер-министр.

– Вот это – подписанное решение. – Карлос показал бумагу. – Остаток твоего срока – общественные работы в полиции… немедленно вступает в силу, если ты примешь условия.

Йона спокойно смотрел на него, не говоря ни слова.

– А… после общественных работ, я гарантирую, тебя восстановят в прежней должности. – Карлос постучал по папке.

На лице Йоны не дрогнул ни один мускул.

– Та же зарплата, что была… а можно и повышение, если тебе это важно.

– Я получу назад свой кабинет? – спросил наконец Йона.

– С тех пор как тебя посадили, многое изменилось. – Карлос заерзал. – Мы больше не Государственная уголовная полиция, как тебе известно… мы теперь ГОО, то есть Государственный оперативный отдел, а СКЛ больше не СКЛ, а Государственный экспертно-криминалистический центр, а…

– Я хочу вернуться в свой старый кабинет, – перебил Йона. – Хочу вернуться в свой старый кабинет, рядом с Аньей.

– Это невозможно, во всяком случае – сейчас, еще слишком рано, в отделе не поймут. Ты же фактически осужденный преступник.

– Понимаю.

– Не расстраивайся, – сказал Карлос. – У нас есть отличное местечко на Турсгатан, одиннадцать… Это не то же самое, я знаю, но там поблизости найдется квартира, где можно ночевать… Вот здесь все написано, прочитай договор и…

– Я доверяю людям, – сказал Йона, не притронувшись к бумагам.

– Это согласие? Ты же хочешь вернуться, да? – сделал попытку Карлос.

– Для меня это не игра, – серьезно сказал Йона. – С каждым днем возрастает риск того, что кто-то еще погибнет.

– Отправляемся прямо сейчас, – объявил Карлос и встал со стула.

– Мне нужен мой “Кольт комбат”.

– Он в машине.

Йона получил в свое распоряжение кабинет площадью четыреста квадратных метров в небольшом здании из стали и стекла, вклинившемся между Торсгатан и депо Центрального вокзала.

Помещения, принадлежавшие прежде “Коллектор-банку”, освобождались, кажется, в большой спешке. В кабинете задержались пара эргономичных стульев и разобранный письменный стол, пыльные провода и затоптанные брошюры.

В первый вечер Йона приготовил простую пасту в персональной кухоньке, налил себе бокал вина, поел, устроившись за конторским столом в полутемном конференц-зале. Через большие грязные окна ему были видны дельта рельсов и поезда, вкатывающиеся в депо.

В новостях передавали лишь об убийстве помощника американского министра обороны. Никого не арестовали, говорили о скандале вокруг полиции – еще худшем, чем после убийства Улофа Пальме. ФБР командировало в Швецию собственных агентов, тон переговоров между двумя странами ужесточился.

Пресс-секретарь шведской службы безопасности повторял, что все представляющие угрозу объекты тщательно охраняются, что на каждом уровне соблюдаются высочайшие международные стандарты.

Йона прочитал отчет о вскрытии Абсалона Рачена, убитого на глазах жены и детей, поставил тарелку на тумбу для бумаг и задумался о рельсах и безжалостных стрелках.

Когда-то Йона был женат, у него был маленький ребенок – а потом он стал одиноким.

Волной нахлынули воспоминания: папа, мама, Суума, Люми, Диса и Валерия.

Вечером Йона лег в приемной на диване с выцветшей от солнца обивкой. Во сне он слышал смех Суумы – тихий, совсем рядом, повернулся и посмотрел на нее: она стояла босая, небо горело за ней, на рыжих волосах светился плетеный венец невесты.

На следующее утро уже в восемь из ГОО доставили компьютер, принтер, ксерокс и все следственные материалы в картонной коробке.

Теперь Йона мог начать работать по-настоящему.

Йона знал, что террористы не имеют отношения ни к одному из трех убийств, их совершил один и тот же спри-киллер. Полиции предстояло выследить убийцу, имевшего разработанный план, который с большой вероятностью очень скоро приведет к еще одному убийству.

На большой стене Йона прикрепил фотографии трех жертв и начертил сложную сеть отношений: родственники, друзья и коллеги. На противоположной стене он протянул хронологические линии: детство и юность, образование и карьера.

В большом кабинете, где коллекторы, видимо, проводили собрания, он покрыл стены фотографиями с мест убийства: общий вид, детали, вырезки и подробные записи со вскрытия Абсалона Рачена.

В коридоре Йона по всему полу до самой кухни разложил стопки судебно-медицинских и криминалистических протоколов, после чего выложил протоколы допросов родственников, друзей и коллег.

На полу в кабинете он составил стопками распечатки с информацией от населения и три электронных письма от журналистки, которая запрашивала психологический профиль убийцы Абсалона Рачена и снайпера из Кунгсторнет.

Йона достал из кармана зажужжавший телефон и увидел, что звонят из судебно-медицинского отделения Каролинского института.

– Это законно? – раздался в трубке гнусавый голос Нолена.

– Что именно? – улыбнулся Йона.

– Ну… Тебя снова приняли на службу в полицию, ты ведешь предварительное расследование, имеешь полномочия…

– Думаю, да, – перебил Йона.

– Думаешь?

– Похоже на то.

– Я в любом случае хочу остаться анонимом, – предупредил Нолен и коротко откашлялся. – Абсалон Рачен истекал кровью примерно девятнадцать минут, прежде чем его убили… ровно столько же прожил Тедди Джонсон между первым выстрелом и выстрелом смертельным… Может быть, я рассматривал бы это как случайное совпадение, если бы вопрос о времени задал не ты.