– Какое разочарование, – улыбнулась Сага.

– Но я и есть сплошное разочарование, с какой стороны ни глянь.

– Вы так думаете?

– Иногда… а иногда – нет, – честно признался Рекс и посмотрел на Самми. – Я завязавший алкоголик, но иногда у меня случаются рецидивы… И чего я не могу вынести, когда напиваюсь, так это нашего расчудесного министра иностранных дел, за… да ладно, его больше нет в живых… но при жизни он был истинной свиньей.

Янус Миккельсен убрал рыжие пряди с лица и улыбнулся всеми своими морщинками у глаз.

Чувство облегчения от того, что он сказал правду, длилось всего несколько секунд, сменившись страхом попасть в расставленную сеть. Дрожащими руками Рекс надрезал сладкую свежую ковригу и осторожно положил нож на доску. Он не понимал, зачем явились агенты.

Может, они все это время знали про запись?

Может, эта Сага заметила кровь на стуле, когда приходила к нему тогда?

Рекс спросил себя, надо ли ему соблюдать осторожность, не связаться ли с адвокатом, не рассказать ли о драке Диджея с пьяным.

– Я думал, вы хотели поговорить об убийстве Тедди Джонсона, – сказал он наконец.

– Вы что-нибудь об этом знаете? – спросил рыжий и уставился на него.

– Нет, но я был там, когда это произошло.

– У нас уже много свидетелей. – Янус взялся за ухо.

– Это понятно… Так о чем же вы хотели спросить? – сказал Рекс и кашлянул.

– Я хотела спросить, почему вы называете министра иностранных дел свиньей и зачем мочились в его бассейн, – мягко ответила Сага.

– Хорошо, – прошептал Рекс.

– Самми, я только должна сказать, что твоего отца не подозревают ни в каких преступлениях, – заметила Сага.

– Он мой отец только на бумаге.

Рекс вымыл руки, вытер о льняное полотенце.

– В юности наш министр иностранных дел был… как сказать? Вилле не мог вынести, что у меня на всех экзаменах результаты лучше. В смысле – он всегда получал высшие баллы, потому что его родственники финансировали школы сто лет, но ему этого было недостаточно… Когда Вилле узнал, что я встречаюсь с симпатичной девочкой из параллельного класса, он захотел во что бы то ни стало переспать с ней… только для того, чтобы вставить спицы в колеса, показать свое могущество. Вот что он сделал.

– А может быть, она сама хотела переспать с ним? – предположила Сага.

– Да, наверняка, но… И я не говорю, что мои суждения были более зрелыми, чем его, но я был по-настоящему влюблен в нее… а для него она ничего не значила.

– Откуда вам знать, что он не был влюблен в вашу подружку? – спросила Сага.

– Он сам говорил… как только ее не называл: и клубной шлюхой, и любительницей групповухи…

– И правда, свинья, – кивнула Сага.

– Я сознаю, что все ученики Людвиксбергскулан принадлежат к привилегированным семьям, – продолжил Рекс. – Но внутри школа была жестко разделена: мы, нувориши, и те, кто поколение за поколением находился на особом положении… все знали, что существуют особые правила, стипендии и союзы только для них.

– Бедный папа, – съязвил Самми.

– Самми, мне было семнадцать лет. Человек в этом возрасте довольно чувствителен.

– Я пошутил.

– Знаю. Я только хотел сказать это вслух. – Рекс снова повернулся к Саге. – В любом случае… Наш будущий министр иностранных дел был председателем сверхэксклюзивного мужского клуба в кампусе… не знаю даже, как он назывался по-настоящему, но помню, что помещение он называл Кроличьей норой… и когда Грейс приняли в эту компанию, я больше ничего не стоил в ее глазах, я понимаю, она не знала, что они говорят у нее за спиной. Она видела в них звезд, знаменитостей.

Он заметил, как окаменело лицо Саги, словно что-то в его словах заставило ее насторожиться.

– Кто еще входил в этот Кроличий клуб? – спросила она.

– Это знают только сами члены, клуб был тайный, я им не интересовался.

– Значит, вы не знаете других членов?

– Нет.

– Это важно! – Сага повысила голос.

– Спокойно, – прошептал Янус и взял с полки винный бокал.

– Я не был близок к этой компании, – сказал Рекс. – Я совсем ничего не знаю – просто пытаюсь объяснить, почему не выносил министра иностранных дел, когда напивался и творил всякие глупости.

– Но Грейс должна знать других членов клуба, – сказала Сага.

– Разумеется.

Янус уронил бокал на пол. Осколки со звоном рассыпались между шкафчиками.

– Прошу прощения. – Светлые брови Януса побелели от волнения. – Где у вас мусорное ведро?

– Оставьте как есть.

– Извините, – пробормотал Янус и принялся собирать крупные осколки.

– Вы не знаете, как можно связаться с Грейс? – спросила Сага.

– Она родом из Чикаго…

Когда Сага Бауэр ушла, Рекс поджарил лисички и два куска ковриги в масле, выложил на салфетки и процедил консоме.

Они с Самми приступили к еде, стоя друг напротив друга возле рабочего стола.

– Вкусно, – сказал сын.

– Подумай как следует, скажи честно.

– Ну не знаю… просто вкусно.

– Мне кажется, кислоты не хватает, – сказал Рекс. – Надо завтра попробовать добавить лайма.

– Не смотри на меня, – улыбнулся Самми.

Рекс никак не мог избавиться от неприятного послевкусия после разговора. От упоминания Грейс на душе у него стало тревожно. Грейс тогда отказалась встречаться с ним и перестала отвечать на телефонные звонки.

– Она просто невероятная, – сказал Самми и подъел остатки.

– Кто?

– Кто, – рассмеялся Самми.

– Ну, эта легавая, человека красивее я точно не видел… за исключением твоей мамы, разумеется.

– Папа, мне с трудом верится, что ты перелез через забор министра иностранных дел и помочился в его бассейн, – усмехнулся сын.

– Я его не особо любил.

– Это понятно.

Рекс поставил тарелку на рабочий стол.

– Я не все рассказал полиции. Нельзя, чтобы я именно сейчас оказался в чем-то замешан.

– А что случилось?

– Да ничего… я только не хочу, чтобы они вообразили, будто я имею какое-то отношение к смерти министра.

– А почему они должны вообразить такое? – Самми поднял бровь.

– Потому что правда насчет той школьной компании в том, что они как-то вечером заманили меня в сарай и основательно избили, сломали несколько ребер и наградили вот этим. – Рекс указал на глубокий шрам на переносице. – Это, может, было и не опасно, но ты понимаешь, моя гордость… я понял, что не смогу смотреть на них день за днем, притворяться, что ничего не произошло, стать мальчиком для битья… Так что сразу после этого я перевелся в другую школу.