В груди Джейн волной разливается печаль.

– Пойдем в библиотеку? – просит она.

На клочке бумаги кто-то нацарапал «Вход воспрещен» и подвесил на толстую бархатную веревку, перекрывающую дверь в библиотеку.

– Это в стиле Октавиана, – говорит Киран. – Промолчу про его тонкую работу. Он, должно быть, пытается защитить таким образом свое драгоценное убежище от уборщиков.

– Значит, мы не сможем войти? – спрашивает Люси Сент-Джордж.

– Конечно нет, – отвечает Киран с сарказмом. – Только потому, что Октавиан этого не хочет.

– Гм. Но это его Дом, – отзывается Фиби Окада.

Джейн кажется забавным, что Фиби оправдывает стремление Октавиана уберечь свое затворничество, хотя прошлой ночью она сама проскользнула через комнаты слуг вместе с вооруженным мужем. Но Джейн быстро теряет ход мыслей, потому что это уже не имеет значения – ей необходимо попасть внутрь и увидеть мириады цветовых оттенков. Если она не попадет туда с Киран, Люси, Фиби и Джаспером, то прокрадется позже.

– Когда-нибудь Октавиан отдаст концы. Тогда этот дом станет моим, – восклицает Киран. – И эта дурацкая библиотека. Он не может держать книги в заложниках. Если ты хочешь войти, входи.

Последняя фраза сказана для Джейн, которая тянет шею, с широко распахнутыми глазами уставившись в открытую дверь.

Джейн отстегивает один конец бархатной веревки и входит в комнату.

Буйство красок.

Книги с разноцветными переплетами есть во всех библиотеках. Однако эти двигаются и пульсируют. Непростая задача – добиться плавного перехода синего в фиолетовый, а затем в красный.

Есть секция с насыщенными оттенками, где оранжевое и зеленое превращаются в красное и коричневое. А вот умиротворяющая часть с холодными желтыми, переходящими в холодные зеленые и холодные синие оттенки, и обладающая сильной энергией с глубокими, яркими тонами каждого из них. Секции переходят одна в другую, яркие книги – к более приглушенным, закономерно перемежаясь мерцающими оттенками, и так далее. Помещение как живое, словно находишься внутри какого-то существа. И каждая книга, каждый яркий переплет являет собой хранилище историй. Это напоминает Джейн сказочный подводной мир, в котором работала тетя Магнолия, и наталкивает на мысли о том, как должны выглядеть будущие зонтики. Да, думает Джейн, если у этого дома есть душа, то она находится именно здесь, в библиотеке.

Джейн оглядывается вокруг в поисках Октавиана, в надежде увидеть его в каком-нибудь закутке, но хозяина нигде нет. Она вспоминает, как Рави называл его полуночником.

Стеклянные двери выходят на террасу, Джаспер просится наружу. Джейн распахивает их и слышит шум моря. Пес выскакивает на волю, но снова подбегает к Джейн, нетерпеливо подрыгивает и преданно заглядывает в глаза. Но ведь она ведь только добралась до библиотеки, а на террасе нет ничего интересного!

– Веселись, медвежонок. – Она закрывает двери перед самым его носом и возвращается в библиотеку. Тетя Магнолия? Ты так же чувствовала себя в своей подводной вселенной? Жаль, что ты этого не видишь.

– А что, если не знаешь цвета книги, которую ищешь? – интересуется Джейн.

– Каталог, – объясняет Киран, кивая на стоящий у входа темный деревянный шкаф с маленькими ящиками. – Как в старые добрые времена.

Джейн подходит к картотеке, выдвигает ящик с литерой «В» и ищет первую книгу, которая приходит на ум: «Винни-Пух (Милн, А. А.), – указано в карточке. – Мерцающая секция. Багрово-красный. Тиснение: золото».

– Мерцающая секция, – говорит Джейн, с любопытством поворачиваясь к стеллажам. Напротив нее багровая секция с отнюдь не мягкими цветами. Она яркая и кричащая, а не мерцающая. Джейн снова идет к середине помещения, выписывая круги.

На втором этаже маленькая секция книг на северной стене над стеклянными дверями излучает багровые, серебристые и золотистые цвета.

Джейн поднимается по винтовой лестнице на верхний уровень. Когда она попадает в эту светящуюся обитель, то представляет себе зонтик, похожий на эту библиотеку. Она уже почти не замечает своего давления.

Джейн поражена тем, как быстро смогла найти Милна.

– Здорово придумано, Шарлотта, – говорит она и тянется за книгой. Томик ложится в ее руку с приятной вибрацией, словно она приложила ладонь к спине мурлычащей кошки. Книга сразу раскрылась на главе, где Винни-Пух идет в гости и застревает. Пух навещает Кролика, а затем съедает так много меда, что не может пролезть в дверь. Он застревает, как пробка, и ему не удается выбраться. Снаружи Кристофер Робин сидит у головы Пуха и читает ему истории. Внутри суетится Кролик, повесив полотенце на толстые ноги Винни.

Есть что-то странное в этой книге. Джейн знает, или она думает, что знает, как должна заканчиваться эта история. Это одна из ее любимых сказок, она читала ее много раз, усевшись в кресло с тетей Магнолией: Пух перестает есть, худеет, а через неделю Кристофер Робин, Кролик и прочие друзья наконец выталкивают его из проема.

В этой же версии все по-другому. Пока длится неделя, тело Пуха постепенно сливается с земляной норой. Ему больно. Пух плачет.

Джейн встревоженно захлопывает книгу, сердясь на то, что писатель по каким-то причинам счел забавным переписать сюжет подобным образом. Появилось невероятное ощущение, будто она сама застряла в какой-то щели, а миссис Вандерс как ни в чем не бывало вешает полотенца ей на ноги, приняв их за новую сушилку. «Ох, – причитает миссис Вандерс в ее фантазиях, – кажется, дождь собирается!»

Джейн стряхивает с себя морок. Она не часть стены, а человек в библиотеке. С ее ушами творится что-то непонятное: раньше такого еще не бывало.

– Одержимость Шарлотты достигла своего апогея именно во время работы над библиотекой, – говорит Киран с нижнего этажа. – Октавиану пришлось практически переехать сюда, чтобы быть рядом с ней. Похоже, он так и не выехал обратно.

Взглянув поверх перил, Джейн видит Киран в темном углу комнаты, позади одной из металлических винтовых лестниц. Тома́ в этой части – черные, коричневые и темно-фиолетовые. В помещении, где все пестрит, легко не заметить диван, заваленный одеялами, книгами, пепельницами с обломками от курительных трубок. Джейн теперь понимает, откуда был запах, который она почувствовала, как только вошла в комнату. У изголовья дивана на низком столике стоит старинный проигрыватель.

Джейн безучастна. Она хочет уйти.

– Судя по всему, это его ночное убежище. – Киран пренебрежительно морщит нос и переставляет битком набитую пепельницу с бугорка смятого одеяла на край стола. – Что за времяпрепровождение? Тьфу. Вы когда-нибудь чувствовали неизбежность исхода любой версии вашей жизни?

– Что ты имеешь в виду? – не понимает Фиби.

– Взять, к примеру, его жизнь, – продолжает Киран. – Разве в этой версии Октавиан собирался впадать в уныние? Имеет ли какое-то значение то, как именно мы поступаем?