– Ты и Вику убил! – закричал Петенька. – Я теперь все понял! Ты думал, что убиваешь Зину. А убил ее племянницу!

– Ну и что? В квартире темно было. Вот и не признал.

Кира тихонько ахнула. Так вот оно что! Теперь понятно, почему этот тип так распсиховался, когда она явилась к нему в магазин и принялась наводить справки про Викторию.

– Но я не жалею! – продолжал надрываться Антон. – Одной грязной тварью на свете меньше стало!

– А сегодня тебя прямо перекосило, когда я к тебе пришел и заявление на стол бухнул. Думаешь, я ничего не понял? Меня на склад услал, а сам к Зине поехал! Убивать! И ее тоже!

– Я для тебя в первую очередь старался! – закричал Антон. – Подумай сам, какое будущее у тебя может быть с этой старухой? Она же отвратительна! А так… Так было бы лучше для всех нас!

– Негодяй! – презрительно бросил Петенька.

– Милый!

– Урод!

– Я тебя люблю! Вернись! Я откуплюсь от этих идиотов. Если моих денег не хватит, то папа за меня заступится. Ты еще не знаешь, какой у меня батя! Он все может! Не сейчас, так на суде меня отмажет! И мы будем с тобой вместе. Только оставь ее.

– Нет!

– Тогда я все равно ее убью! Так и знай! Выйду и убью! Я теперь знаю, как это просто делается.

Менты и ухом не повели. Лишь радостно улыбались и строчили вырывающиеся у Антона показания. А вот впечатлительных подруг, и особенно Зинаиду Митрофановну, при этих словах убийцы передернуло. А Антон все продолжал надрываться, не сводя с Петеньки горящего взгляда:

– Вам с ней не быть вместе! Сейчас у меня не получилось, но мне тут сказали, что я упрямый. Так что я своего добьюсь. Помни, Петька, ты все равно будешь моим. Никуда не денешься. Мы еще поженимся с тобой. Я верю в это! Так и будет!

Последние слова Антон выкрикивал уже из-за закрывавшейся за ним двери. Следователь Фатеров, брезгливо морщась, велел увести бьющегося в припадке убийцу. После этого Зинаиду Митрофановну отпустили. А подруг попросили сопровождать женщину до дома.

– Постельный режим, теплое питье и все такое.

Петеньку менты оставили у себя. Как они выразились, для оказания морального давления на преступника.

– Раз он при вас становится таким разговорчивым, то вы уж побудьте с нами. Сделайте такое одолжение.

Ради спасения любимой женщины Петенька, разумеется, был готов и не на такие подвиги. И охотно остался в отделении. А подруги поволокли тетю Зину, которая вяло перебирала непослушными ногами, все время оглядываясь на Петеньку, к выходу.

– Никуда не денется. Его тут не обидят. Он же ценный свидетель! И сейчас еще целый магазин свидетелей подгонит, – утешала Кира женщину.

– Уверены, что все те мальчишки, к которым Антон приставал, охотно дадут против него показания.

– Гад какой!

Выйдя на улицу, Зинаида Митрофановна внезапно залилась слезами.

– Вика! Викуля! Викочка!

– Что такое?

– Это из-за меня девочка погибла! – рыдала тетя Зина. – Если бы я не приняла ухаживания Петеньки, то этот человек никогда бы про меня и не узнал. И не тронул бы Викочку!

– Лучше радуйтесь, что вы с Петенькой в это время в деревне отдыхали. А то бы сейчас не вы ее, а она вас оплакивала.

Но Зинаида Митрофановна не желала радоваться этому обстоятельству. Она горько рыдала, оплакивая племянницу. Подругам и самим было жаль Вику. Да, покойная не была эталоном красоты и кротости. И пользы от ее пустой и холодной жизни тоже особой никому не было. Но разве в этом дело? Ведь пострадала она даже не за свою собственную любовь, которой так ни от кого из мужчин и не дождалась. А за любовь своей тетки. Согласитесь, тут есть разница.

– Зато теперь мы знаем, что ее смерть не имеет никакого отношения к шахматной истории, – сказала Леся. – И меня это заметно успокаивает.

А вот Киру мало что успокаивало. Совместными усилиями они доставили все еще рыдающую Зинаиду Митрофановну домой. И сдав ее с рук на руки двум соседкам-старушкам, удалились. Те сразу же, охая и ахая, стали поить свою Зиночку ромашковым чаем с сахаром, теплым боржоми с молоком и куриным бульоном без соли. Все три напитка в исполнении престарелых сиделок были порядочной гадостью. И чтобы не видеть мучений тети Зины, подруги просто сбежали.

– Тем более что у нас с тобой других дел по горло, – заметила Кира.

– Каких?

– А как там тетя Зина говорила про Геннадия Заливного?

– Как? – переспросила Леся, у которой из головы все повылетало.

– Домик у него в Карелии был?

– Ну да.

– Вот это и интересно. Я думаю, что этой деталью стоит воспользоваться. Раз Заливной такой заядлый охотник, то вполне может и сейчас жить в Карелии. Для охотников там самое раздолье.

Увы, адресной базы данных по Карелии у Киры ни дома, ни на работе не было. И добравшись до офиса, подруги первым делом позвонили Ивану Алексеевичу. Тот как раз общался со знакомым майором. Причем, судя по голосу, общение происходило на нейтральной территории где-то в кафе или ресторане. Зычным голосом тянула молдавскую народную песню певица, звенели цимбалы, слышался перебор струн гитары и нежные трели свирели.

– У вас там веселье в разгаре? – хмыкнув, спросила Кира и тут же, не удержавшись, похвасталась: – А мы поймали убийцу Вики!

Иван Алексеевич чуть не подавился на том конце трубки. И пожелал узнать все в подробностях. Кира ему изложила и напоследок поинтересовалась:

– Ну, как? Сдаст нам твой приятель Попугая?

Иван Алексеевич понизил голос и конфиденциально прошептал:

– Я как раз работаю в этом направлении.

– Ну-ну, – одобрила Кира. – Работайте, работайте. Не будем вам мешать. Только…

– Только что?

– Нельзя ли как-нибудь так устроить, чтобы этот ваш майор заодно узнал бы и про Заливного? У нас появилась новая информация.

– Какая?

– Предположительно, выйдя на пенсию, он осел в Карелии. Охотится и рыбачит.

– Вот как? Что же, я попробую. Ждите. Я перезвоню!

И подруги стали ждать. А что им еще оставалось? Тем более что они, считай, за одно только утро выполнили программу добрых дел на сегодняшний день. Спасли хорошей женщине жизнь, а ее любовнику сохранили рассудок. Потому что, судя по тому, как вел себя Петенька, погибни тетя Зина, он бы и сам недолго протянул.

– Вот это любовь! – с завистью протянула Леся. – Вот это я понимаю! Могучее чувство!

Кира покосилась на нее, но ничего не сказала. Ведь помимо расследования и ее собственной влюбленности, у подруг имелось немало и других дел. И ими сейчас как раз и следовало заняться. Так что скучать, мечтать и философствовать было некогда.