Он посветил фонариком на струйку воды, падавшую с пятидюймов. Крошечный водопад и питал этот тонкий ручеек.

– Пещера усиливает звук, и он становится громом, –сказал светловолосый.

– Интересный фокус, – сказала я.

Широкая скальная полка вела серией водопадиков вверх кширокому подножию камня. На краю полки сидела ламия, болтая в воздухе туфлямина высоких каблуках. Подъем футов на восемь, но свод терялся наверху в черноте.От него и отражался эхом звук воды.

Рональд стоял у нее за спиной как хороший телохранитель,сцепив руки перед собой. Рядом с ними был еще один лаз, который вел дальше впещеру к истоку ручейка.

Блондинчик влез наверх и протянул мне руку.

– Где Оливер?

– Там, впереди, – ответила ламия. И в ее голосе быллегкий оттенок смеха, будто над шуткой, которую я не слышала. Наверное, на мойсчет.

Я не обратила внимания на руку Блондинчика и влезла сама.Руки у меня покрылись тонкой бледно-коричневой коркой воды и грязи –превосходная смазка для соскальзывания. Подавив желание обтереть их об штаны, яприсела у небольшого озерца, которое питало водопад. Вода была ледяной, но яотмыла руки и почувствовала себя лучше. И тогда уже вытерла об штаны.

Ламия сидела, окруженная своими мужчинами, как будто позируядля семейной фотографии. Они кого-то ждали. Оливера. Но где он?

– Где Оливер?

– Боюсь, что он не придет.

Голос раздался из глубины пещеры. Я шагнула назад, но дальшепойти не могла, чтобы не свалиться с утеса.

Два фонарика повернулись к отверстию, как миниатюрныепрожектора. В луч света вышел Алехандро.

– Сегодня вы не увидитесь с Оливером, мисс Блейк.

Я потянулась к пистолету, не ожидая дальнейших событий.Фонари погасли, и я осталась в абсолютной темноте с Мастером вампиров, ламией итремя враждебно настроенными мужчинами. Не самый удачный день.

Я упала на колени, держа пистолет наготове поближе к телу.Тьма была плотная, как бархат. Я даже руку у себя перед лицом не видела. Закрывглаза, я попыталась сосредоточиться на звуках. Вот! Шорох ботинок по камню.Движение воздуха – это кто-то приближался ко мне. У меня было тринадцатьсеребряных пуль. Предстояло выяснить, могут ли они поразить ламию. Алехандроуже получил серебряную пулю в грудь и хуже выглядеть не стал.

В общем, я сидела в очень глубоком дерьме.

Шаги почти рядом. Ощущалось приближение какого-то тела. Яоткрыла глаза. Как в эбонитовом шаре – полная чернота. Но я ощущала, что кто-тостоит рядом. Подняв пистолет чуть ниже уровня груди, я выстрелила, не вставая сколен.

Вспышки полыхнули в темноте как молния, как синее пламя. И всвете этого пламени рухнул назад Весельчак. Слышно было, как он упал за край, –и все. Ничего, кроме темноты.

Чьи-то руки схватили меня за запястья, а я так ничего и неуслышала. Это был Алехандро. Я вскрикнула, когда он вздернул меня на ноги.

– Твой пистолетик мне ничего не сделает, – сказал онтихо и совсем рядом.

Отбирать у меня пистолет он не стал. Он его не боялся. Адолжен был бы.

– Я предложил Мелани свободу после смерти Оливера иМастера города. Тебе же я предлагаю вечную жизнь, вечную молодость, и тыполучишь право жить.

– Ты мне поставил первую метку!

– Сегодня я поставлю тебе вторую.

По сравнению с голосом Жан-Клода его голос был обыкновенными невыразительным, но интимность темноты и его руки на моих вкладывали в егослова больше, чем там было.

– А если я не хочу быть твоим слугой?

– То я все равно тебя возьму, Анита. Потерять тебя –это большой удар по Мастеру, Это означает потерю последователей и уверенности всебе. Нет, Анита, ты будешь моей. Приди ко мне добровольно – и это будетудовольствие. Сопротивляйся – и это будет пытка.

По голосу я навела пистолет на его горло. Если я раздроблюему позвоночник, тысяча ему там лет или сколько, а он умрет. Может быть. Боже,молю Тебя...

Я выстрелила. Пуля попала ему в глотку. Он дернулся назад,но рук моих не выпустил. Еще две пули ему в глотку, одна в челюсть, и онотшвырнул меня с визгом.

Я упала спиной в ледяную воду.

Темноту прорезал луч фонарика. Там стоял Блондинчик –отличная мишень. Я выстрелила, и свет погас, но крика не было. Поторопилась ипромахнулась. Вот черт!

Спуститься в темноте по скальной стенке я не могла.Наверняка упаду и ногу сломаю. Значит, остается только лезть глубже в пещеру,если смогу туда пробиться.

Алехандро все еще яростно вопил без слов. И крики егоотражались от стен и перекатывались по пещере эхом, так что я не толькоослепла, а еще и оглохла.

– Отберите у нее пистолет! – приказала ламия.

Она переместилась и, судя по голосу, была возле раненоговампира.

Я стояла в темноте и ждала каких-то признаков, что они идутко мне. По лицу прошло дуновение холодного ветра. Но это не они двигались.Может быть, я рядом с отверстием, ведущим в глубь пещеры? И могу простовыскользнуть? В темноте, не зная, есть ли там ямы или глубокая вода, где можноутонуть? Не очень радостная перспектива. Может, я смогу просто их всехперебить? Держи карман шире.

Сквозь эхо воплей Алехандро донесся другой звук: высокоешипение, как от огромной змеи. Ламия меняла форму. И мне надо убраться, покаона ее не сменила.

Почти надо мной плеснула вода. Я подняла глаза, но ничего неувидела, кроме сплошной черноты.

Я ничего не почувствовала, но вода плеснула еще раз. Явыстрелила на звук. Вспышка выхватила из темноты лицо Рональда. Очков на нем небыло, и в желтых глазах мелькнули щели зрачков. И я выстрелила в это лицо ещедва раза. Он вскрикнул, и под зубами показались клыки. Да кто же он такой?

Кем бы он ни был, а он упал назад. Раздался всплеск, слишкомгромкий для мелкого озерца. Больше я его движений не слышала. Убит?

Крики Алехандро прекратились. Тоже убит? Или подбираетсяпоближе? И сейчас почти рядом? Выставив перед собой пистолет, я пыталась хотьчто-нибудь почувствовать в этой темноте.

По камню ползло что-то тяжелое. У меня живот свелосудорогой. Черт возьми, это же ламия!

Все, другого выхода нет. Я протиснулась в отверстие плечомвперед и поползла, опираясь на колени и на одну руку. Бежать без крайнейнеобходимости мне очень не хотелось – вышибу себе мозги о сталактит или упаду вкакую-нибудь бездонную яму. Ну, не бездонную, но тридцати футов вполне хватит,чтобы считать ее таковой. Мертвая – все равно мертвая.

Сквозь джинсы и кроссовки просачивалась ледяная вода. Каменьскользил под пальцами. Я ползла со всей возможной скоростью, нащупывая рукойзападню, опасность, которой мне не могло быть видно.