– Значит, ты вервольф.

Он кивнул.

– Как это случилось?

Он уставился в пол, потом поднял глаза. И лицо у него былотакое грустное, что я пожалела о своем вопросе. Я ожидала красочного рассказа опережитом страшном нападении.

– Попалась плохая сыворотка на прививке от ликантропии.

– Попалась – что?

– Ты слышала.

У него был озадаченный вид.

– Укол плохой сыворотки?

– Да.

У меня физиономия стала разъезжаться в улыбке.

– Это не смешно, – сказал он.

Я затрясла головой:

– Совсем не смешно. – Я знала, что глаза у меняискрятся, но я еле могла не расхохотаться во всю глотку. – Но признай, чтотонкая ирония здесь есть.

Он вздохнул:

– Ты сейчас лопнешь. Давай смейся на здоровье.

Я так и сделала. И смеялась, пока грудь не заболела, аРичард не стал хохотать вместе со мной. Смех тоже заразителен.

В тот же день позже доставили дюжину белых роз с запиской отЖан-Клода. В ней говорилось: “Вы от меня свободны. Но я надеюсь, что вы так жехотите видеть меня, как я вас. Ваш свободный выбор. Жан-Клод”.

Я долго смотрела на эти цветы. Наконец я попросила сеструотдать их кому-нибудь другому, или выбросить, или вообще сделать с ними, что ейзахочется. Мне же хотелось убрать их с глаз долой. Значит, меня все еще тянет кЖан-Клоду. Может быть, в темных уголках души я его даже люблю немного. Не имеетзначения. Любовь к монстру людей до добра не доводит. Это правило.

Естественно, мои мысли вернулись к Ричарду. Он тоже измонстров, но он живой. Преимущество по сравнению с Жан-Клодом. И разве онменьше человек, чем я – владычица зомби, вампироборец, некромант? Мне ликапризничать?

Не знаю, куда они девали все остатки тел, но полиция так ине спросила. Спасла я там город или что, все равно – это было убийство. С точкизрения закона, Оливер ничем смерти не заслужил.

Я вышла из больницы и вернулась на работу. Ларри остался. Онсейчас учится охоте на вампиров. Храни его Бог.

Ламия действительно оказалась бессмертной. Что, как японимаю, означает, что они не могли вымереть. Просто они всегда, очевидно, былиредки. Жан-Клод добыл для нее грин-кард и взял на работу в “Цирк проклятых”. Незнаю, позволил ли он ей размножаться – я после выхода из больницы в “Цирке” небыла.

Мы с Ричардом наконец устроили свое первое свидание.Оформили его очень традиционно: ужин и кино. На следующей неделе собираемся впещеры. Он обещал, что подводных туннелей не будет. И губы у него самые мягкиеиз всех, что мне случалось целовать. Да, он раз в месяц покрывается шерстью. Укаждого свои недостатки.

Жан-Клод не отстал. Он посылает мне подарки, я их отсылаюобратно. Мне придется говорить “нет”, пока он не отстанет или пока ад незамерзнет – что раньше.

Женщины жалуются, что не осталось одиноких мужчин снормальной ориентацией. А мне, понимаешь, еще зачем-то надо, чтобы он былчеловеком.