Лицо у Фило потемнело от прилива крови, будто у тяжелобольного. Он выговорил:

— Я… Я не буду…

Госпожа Марсения грациозно подняла ладонь и оборвала его:

— Не будешь? Что, рука еще болит? Ты, знаешь ли, легко отделался. Могло быть гораздо, гораздо хуже. Прошу, не забывай, что ты незваный гость в моих владениях. А сейчас я отпущу тебя посидеть в славной тихой комнатке, где ты сможешь обо всем подумать. Уверена, к вечеру ты уже решишь вести себя благоразумно, и если да, то я — может быть — свяжусь с царем и поговорю о тебе.

Когда Фило выводили в другую дверь, он был бледен, как смерть. От боли в руке он весь перекосился. Все женщины в зале принялись кокетливо перешептываться и хихикать. Это было чистой воды глумление.

— Какие у царя, оказывается, бывают друзья! — сказал кто-то за спиной у Зиллы, а женщина в атласе рядом с ней заметила:

— О владыка лесов! Только бы она не выбрала в матери меня, не от этого же!..

С этими словами женщина стиснула Зилле локоть и со всей силы толкнула ее к возвышению. Зилла еле успела схватить Маркуса за руку, иначе он так и остался бы на месте, засмотревшись вслед Фило.

— Де Било? Било бойня бок! — спросил он с горьким недоумением.

— Тише, зайчик.

Зилла с самого начала понимала, что не сможет справиться с госпожой Марсенией — еще с той минуты, как увидела эти ее глаза. А теперь госпожа Марсения подалась вперед, и эти самые глаза напряженно, пронзительно и прицельно всмотрелись в глаза Зиллы и разглядели самые нежные, самые сокровенные ее уголки, которые сжимались и елозили под взглядом госпожи Марсении, полным непреодолимой силы, очень напоминавшей нежность — но это была не нежность.

— А теперь ты, моя дорогая, — произнесла госпожа Марсения. — Быть может, ты объяснишь все понятнее, чем этот маленький гвальдиец. Никак не могу понять, кто же вы. Всё же — как вы попали в мою священную рощу?

«Учись у Фило», — подумала Зилла. Похоже, упоминание царя не привело ни к чему хорошему. Однако Фило по какой-то причине не хочет, чтобы эта женщина догадалась, что они побывали в Арте, и показал ей это. А Зилла так плохо умела врать — да еще и под этим буравящим взглядом. Маме всегда удавалось вытащить из нее правду. На миг Зиллу охватила нелепая ностальгия: ей захотелось обратно в Арт, и пусть ее там допрашивает Верховный глава. У него тоже был очень мощный взгляд, просто Глава никогда им так не пользовался.

— Честно говоря, сама не понимаю, — ответила Зилла. — Вот мы были в царской роще, а потом раз — и очутились в вашей. Приношу искренние извинения…

— Де Било?! — не отставал Маркус.

— Тихо, зайчик, я потом объясню. — Зилла была рада, что он их перебил. Это дало ей возможность оторвать взгляд от глаз госпожи Марсении и обратить его на Маркуса, который обнимал ее за бедро. Дало передышку, и мысли снова заработали. Еще раз рассказать все то же самое, что она говорила в Арте Верховному главе… или… Нет. А что тогда? Наверное, что-нибудь поближе к истине. — Это все какое-то недоразумение… э-э… моя госпожа.

— Правда? — В голосе госпожи Марсении прозвучали сладкие нотки недоверия. — Ну что ж, молодую даму здесь, в Лите, примут более чем с радостью. Как тебя зовут, моя дорогая?

— Зилла Грин.

Прелестно выгнутые брови госпожи поднялись еще чуточку выше.

— В самом деле? Какое необычное имя для гвальдианки! Ведь ты же гвальдианка, да, моя дорогая?

— Ах нет, моя госпожа. — Зилла не могла смотреть в эти глаза и вместо этого уставилась на тщательно уложенные волосы госпожи Марсении, уповая на то, что говорит с неподдельной откровенностью. — Я из другой страны.

— Из Азанди? — спросила госпожа Марсения. — Нет, не может быть! Там же все черные, моя дорогая!

— Я знаю, но есть же и другие страны, — ответила Зилла, надеясь, что и это правда, и рассчитывая, что Геррель найдет способ предостеречь ее, если она слишком уж увлечется. Геррель сидел от нее в двух шагах, и она все время посматривала на него краем глаза. — Моя страна — довольно маленькое островное государство в северном полушарии. — Она смотрела мимо лица госпожи Марсении и старалась как можно отчетливее представить себе Новую Зеландию.

— А, Придайн или что-то в этом роде! — Марсения процедила это так, словно подобный остров считался здесь страной третьего или даже четвертого мира, если такие бывают. И резко повернулась к Геррелю. — Разве она не гвальдианка?

Зилле очень сильно не понравилось, как лицо Герреля механически повернулось к госпоже Марсении, чтобы матери было удобнее смотреть ему в глаза. Так госпожа высасывала его, выпивала огромными глотками, залпом. От этого он даже немного съежился. Все это Зилле очень сильно не понравилось.

— Нет, — ответил он. — Не гвальдианка, порода немного похожая, но у нее нет ни особых сил, ни образования.

Тревога Зиллы передалась Маркусу.

— Било де?! Било бойня бок! — настойчиво спросил он в очередной раз.

Его всерьез насторожило, как обошлись с Фило, — еще бы, подумала Зилла.

— Все хорошо, зайчик! — шепнула она, словно защищая его, и дала себе зарок, как обычно несколько запоздало, что Маркус, чем бы все ни обернулось, выйдет из этой передряги абсолютно целым и невредимым. Это сейчас было главное, главнее даже Герреля.

Геррель отвернулся, подобрал ноги и присел на корточки. Вытащил горстку гладких камешков и затеял игру наподобие земной игры в камешки — подбрасывал и ловил тыльной стороной ладони, левой, как заметила Зилла, а Марк был правша. Играл Геррель превосходно: похоже, много тренировался. Как будто мать, высосав, вернула его в детство. Зиллу охватил бессильный гневный ужас. «Я только что видела вампира в деле», — подумала она. И снова посмотрела на госпожу Марсению, отважно, прямо в глаза, решив ни за что не сдаваться.

— Ну что ж, если ты проделала такой долгий путь, — продолжала госпожа Марсения, — я все равно не понимаю, как ты очутилась в моей роще — или в какой-то другой — в обществе кентавра и гвальдийца.

Полуправда — наше все. Помощи ждать неоткуда. Эти глаза и ее высасывали.

— Я прибыла в ваши края, — сказала Зилла, — в поисках отца Маркуса.

Она ощутила, как Геррель передернулся, но не обронил ни одного камешка.

— Я знаю, что он отсюда, из Пентархии, но больше мне ничего не известно. Царь был очень добр ко мне и сказал, что я, конечно, должна его отыскать, и дал мне… Амфетрона и Джоша в проводники и разрешил молиться в роще.

Она все смотрела на Герреля краем глаза: вдруг это совсем не в характере здешнего царя, ведь такое запросто может быть, подумала она. Чтобы так себя вести, он должен быть прямо-таки королем Артуром. Однако Геррель и бровью не повел — все бросал и ловил свои камешки. Может, и сойдет.

К великой радости Зиллы, госпожа Марсения, похоже, поверила в ее историю, хотя и отнеслась к ней не без иронии.