Камеры продолжали снимать.

Нервная система велела Аликс не шевелиться и улыбаться как ни в чем не бывало. Она понимала, что выглядит как трехлетка, которую хлопнули по плечу в игре в «колдунчики», и трехлетка замерла – восторженно, но и растерянно, не зная, как долго ей оставаться застывшей. Она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, хоть что-нибудь, но язык внезапно по-идиотски распух и не желал поворачиваться.

– Окей, тогда все, спасибо, – сказала Эмира, глядя в пол. Она встала и быстро скользнула между Аликс и камерами, а Брайар потрусила за ней: «Мира, подожди меня!» На выходе из гостиной Эмира снова послала Заре многозначительный взгляд, но на сей раз Зара явно прочла в нем призыв к действию и опустила телефон в карман штанов. И, едва Эмира скрылась из виду, Зара вышла на сцену.

– Йеее, вот так вот! – объявила Зара в камеру из-за спины Лейни. – Наша девочка свободна, ясно вам? Ей это все не надо! – На словах «это все» Зара небрежно смахнула с дивана белую декоративную подушку, на которую только что опиралась спиной Эмира. – «Зеленая партия», нигга, вот так вот! У девочки будут денежки! – Зара завертелась перед камерой, поворачивая голову то так, то этак, выкрикивая «Вот как выглядит демократия!» и хлопая в такт на каждом слоге. Когда Кэтрин захлопала вместе с Зарой, Лейни, скрывая панику, сказала в камеру: «Книга Аликс Чемберлен “Заинтересованные лица” выйдет из печати в мае 2017 года. Мисти, передаю вам микрофон». При этом, держа руку на уровне паха, она отчаянными жестами сигналила операторам «стоп!».

– Би, скорей беги ко мне, – позвала Эмира, но Брайар и сама уже догнала ее. Под голос Зары, эхом разносящийся по первому этажу, Эмира взяла Брайар за руку и на миг подумала: А что, если просто взять и выйти с тобой за дверь? Докуда мы успеем добраться? До квартиры Шони? Может быть, до Питсбурга? Но вместо этого она посадила Брайар на крышку унитаза в гостевой ванной и закрыла за собой дверь. Села на корточки, положила руки на коленки Брайар, но, заметив, как дрожат ладони и мизинцы, переместила руки на края унитаза.

– Эй, стрекоза. Ну-ка, скорее посмотри на меня.

Брайар забросила ножки на унитаз, чуть не ударив Эмиру в грудь носками туфелек, и одной рукой откинула с лица светлую прядку. Эмира ощутила, как все ее тело проседает и трещит под тяжестью осознания, что все те разы, когда она делала Брайар хвостики, изначально были сочтены. Брайар подняла глаза и показала на Эмирину цепочку. «Я хотю это», – сказала она, и Эмира подумала: Вот и все. Вот так, да?

– Послушай, – прошептала Эмира. – Помнишь, я сказала, что в семье не должно быть кого-то одного самого любимого?

Брайар кивнула.

– Да, да! – согласилась она и укоризненно покачала пальчиком. – Это нехорошо.

«Чьи улицы?!» – выкрикнула за дверью Зара и трижды хлопнула в ладоши. «Наши улицы!» Снова три хлопка.

– Да, но знаешь что? – Эмира улыбнулась. – Ты – моя самая любимая. Никто больше. Только ты.

– Окей, Мира? – Бровки Брайар внезапно приподнялись, как будто ей нужно было срочно сказать что-то важное. – Может быть? – Она снова показала на Эмирину цепочку. – Может быть, ты мне это дашь? На немножко. Не насовсем.

До Эмиры дошло, что Брайар, наверное, не умеет прощаться, потому что ей никогда раньше не приходилось этого делать. Но, с прощальными словами или без них, Брайар прямо сейчас станет человеком, в чьей жизни не будет Эмиры. У нее будут свои походы с ночевками к одноклассницам и свои слова, правописание которых она будет вечно забывать. Она будет говорить «Серьееезно?» или «Очуметь!» и спрашивать подружку: «Это моя вода или твоя?» Она будет прощаться в выпускных альбомах, и в слезах с разбитым сердцем, и в мейлах, и по телефону. Но с Эмирой она не простится никогда, и от этого будет казаться, что Эмира никогда не освободится от нее полностью. Навсегда, до конца своих дней и за ноль долларов в час Эмира останется бебиситтером Брайар.

За дверью раздавались шаги. Зара запела «Мы преодолеем» – быстро, как на ускоренной перемотке, – завершая кажду строчку возгласом Йеее! Тамра прикрикнула: «Подруга, а ну прекращай», а Зара в ответ завопила: «Я не оказываю сопротивления!» Лейни просила всех успокоиться, пожалуйста, пожалуйста, Кэтрин заплакала, а голос миссис Чемберлен произнес: «Где Брайар?»

Эмира прижала голову к головке Брайар. Поцеловала в щеку, впитывая в себя ее запахи: детское мыло, клубника, терпкая сладость засохшего йогурта. Снова опустилась на пятки. Пощекотала Брайар шейку, надеясь, что еще хотя бы несколько лет в ее жизни не будет настолько же печального мига, и сказала: «Увидимся, окей?» Брайар сложила губы в улыбку и ткнулась подбородком в Эмирины пальцы. Потом пожала плечами, подняв их до самых ушей, словно не знала ответа на очень ласково заданный риторический вопрос.

Послышались быстрые шаги, дверь ванной комнаты распахнулась. Запыхавшаяся Зара наклонилась, ухватив себя за коленки, и в промежутках между шумными вдохами проговорила:

– Окей… они в ярости… так что…

– Вызови нам «Убер», – распорядилась Эмира.

Она поцеловала Брайар в макушку, подхватила под мышки, опустила на пол и приказала себе убираться из этого дома. Когда она повернулась, чтобы уходить, вместо Зары перед ней оказалась миссис Чемберлен.

Веснушчатая шея миссис Чемберлен была покрыта красными пятнами. Челюсть ее странно выдвинулась вперед, так что видны были только нижние зубы. Она смотрела на Эмиру так, будто та опоздала на работу на несколько часов и теперь миссис Чемберлен ждет объяснений и извинений.

– Тамра! – позвала она. Послышались звуки, все ближе и громче – шуршание носков по плиточному полу, неровный плач Кэтрин. Дождавшись подкрепления, миссис Чемберлен снова уставилась в глаза Эмире и голосом, идущим откуда-то глубоко из диафрагмы, проговорила:

– Эмира? А ну отойдите от нее!

Эмира позволила себе не делать каменное лицо и не скрывать, что она впечатлена. Значит, вот как миссис Чемберлен решила это закончить – разыграв козырную мамскую карту, которую раньше всегда прижимала к груди. Никогда прежде на Эмириной памяти миссис Чемберлен не была так озабочена местонахождением своей дочери, тем более что дочь эта сейчас находилась с Эмирой, что, по мнению самой Эмиры, было для Брайар самым безопасным местом на свете. Если я что-то и умею делать реально лучше всех на свете, думала Эмира, так это заботиться о твоем ребенке. Однако вслух она хмыкнула и сказала:

– Окей.

Эмира боком прошла мимо Тамры, и та бросилась к Брайар, как будто Эмира только что отпустила последнюю заложницу. Справа от Эмиры Зара придерживала открытой входную дверь, вставив в нее ногу. Миссис Чемберлен по-прежнему удерживала плацдарм перед гостевой ванной и оттуда выкрикивала Эмирино имя, властно и стервозно:

– Эмира? Прошу прощения?

Эмира, держась обеими руками за дверной косяк в прихожей, глянула на крючки на стене и спросила: