детскими глазами. Платье на ней было другое, по размеру. И… у нее веснушки? Как она вообще сюда вошла?

Дом пустил. Он хороший. Он немного не здесь, оттуда, и ты тоже. Потому слышишь.

Однозначно поняла только, что ее каким-то невероятным образом пропустила защита дома. Остальное звучало, как бред. Да и ситуация… У меня в комнате странная мавка, которая выглядит, как живая, даже не мерцает почти. Мигнула. Потусторонняя суть обесцветила силуэт, секунда и снова рыжиной отдают волосы, веснушки полосой поперек лица и глаза… сине-фиолетовые… нет, золотисто-карие, теплые, словно изнутри светятся.

Убери, я не трону.

Я развеяла комковатое плетение. Может не проснулась еще?

Ты раньше спала, сейчас нет. Я ждала, пока нет. Нельзя входить. Знаю. Но дом пустил.

— Как ты растешь и меняешься? Ты была меньше в прошлый раз и выглядела немного иначе, — спросила я, прерывая поток образов и слов, возникающих прямо у меня в голове.

Свет. Нужно много. Тогда выходит. И я помню слова и могу делать, как ты. Навоя, отставив руку, сложила пальцы для “вуали”. Она подсказывает, та, у которой волосы, как огонь. Я помню ее и помню, что помнит она. Прости, я глупая, не могу правильно показать.

Я осторожно приблизилась к мавке, взяла ее за руку (теплая! свет творения! теплая!) и подвела к зеркалу.

— Эта? У нее волосы, как огонь?

Такая и нет. Вспомню — скажу.

Не-мертвая вертелась перед зеркалом, трогала себя за лицо, улыбалась, как ребенок новой игрушке. А я открыла сообщение. Тьма…

Одевалась в спешке. Штанов не нашла, пришлось лезть в платье, искала второй ботинок, сбила коленку, прищемила дверцей шкафа пальцы, шипя, сворачивала в узел волосы. Ведьминский жезл воткнула в пучок, как само собой. Мавка, прижав ладони ко рту, … хихикала? А потом вдруг отчаянно округлила глаза.

Нет. Не иди. Надо сказать!

— Я ужасно опаздываю, подожди здесь. Подождешь?

Подожду. Я умею. У тебя есть кошка? Кошки хорошо ждут.

— Кошки нет, но вот, — я, поддавшись наитию, вручила ей сову с опаловыми глазами, — вместо кошки, подождет с тобой.

Навоя взяла кулон и погладила.

Хорошая. Я подожду.

С лестницы катилась кубарем, подняла грохот, край ковра… Меня с ковра, куда я почти зарылась носом, поднимал Эфарель.

— Солнышко, не ушиблись? — И улыбнулся. Начинаю понимать Вельту. Вот не хотела совсем, а губы в ответ разъехались. — Вижу вы торопитесь. Подвезти?

“Х” в своем сообщении был лаконичнее некуда. Просто время и место. И над каждой буквой мне виделись гневно поблескивающие темные глаза, потому думала я не долго.

Альвине, этот коварный интриган, всю недолгую дорогу ехал молча, а когда мы прибыли, устроил показательное прощание. Трепетно сжимал мне пальцы, в глаза заглядывал, растрепавшиеся во время моего полета с лестницы волосы за ухо убирал и это самое ухо по ободку поглаживал. Я сосредоточенно вспоминала, что мне подруга про эльфов и уши рассказывала, что-то важное, как Эфарель изловчился и к моим губам припал. Так, слегка.

— Поцелуи на пороге, какая прелесть, — мрачно сообщил стоящий в дверях некромант в фартуке до пола с живописными красно-зелеными потеками, перчатках и со скальпелем.

Эльф кивнул Холину, чмокнул мне запястье и бросил на растерзание.

— Опоздала, — сообщил мастер, развернулся и ушел внутрь.

Место назначения было филиалом того самого Управления порядка и благоустройства, которое выкатило мне штраф. Длинное одноэтажное приземистое строение одним своим видом навевало неизбывную тоску и воспоминания о дежурстве в морге. Филиал звался “Коррекция, техобслуживание и утилизация”. Видимо, это и были те самые общественные работы.

Запах бальзамирующего состава ввинтился в ноздри, и тоска обуяла с новой силой. Из коридора 1,5х2 вело две двери, и я ясно поняла, что мне не в эту стеклянную, сквозь которую виднелась пара столов и стенды-стойки со “спящими” конструктами, а в ту, которая железом обита. Поддев заляпанную ручку одним пальцем, толкнула плечом, вошла. За прозрачной стенкой, перегораживающей лабораторию пополам, над одним из столов стоял Холин и пытливо заглядывал внутрь полуразобранного зомби (вообще конструкта, то так проще). Зомби, тоже заглядывал и держал зажимы на чем-то у себя в кишках. А теперь они оба, некромант и его клиент, синхронно посмотрели на меня и синхронно оскалились. У зомби и то приветливее вышло.

— Э, а давайте я потом как-нибудь зайду?

— Поздно. Фартук и прочее в шкафчике. Обедала?

Не знаю, с какой целью он спрашивал, но если еда после пробуждения — завтрак, то выходит, что нет. Сказала: “Нет”.

— Хорошо, — кивнул Холин, оттер руки о фартук и сдернул простынку с соседнего стола, где глазами в потолок лежал еще один конструкт. — Разобрать, обработать, собрать, как было. Перепутаешь детали, буду показывать, как правильно, на примере.

— Личном?

— Лично на твоем.

Все нехорошее, что я когда-либо думала о Холине, я подумала. Мастер опять вперился в недра конструкта, а тот посмотрел на меня с выражение “я все слышу” и многообещающе щелкнул челюстью.

Подумаешь, мы тоже так на дежурствах развлекались.

Дежурили чаще по двое, целитель и некромант. В подкидного мертвеца в паре играть неинтересно, поэтому поднимали одного из подготовленных для лабораторной конструкта, забивали ему шаблонную минималку и правила игры. Играли, как все взрослые люди и нелюди, на раздевание. Если в смену попадало двое с некрофака, особым шиком считалось незаметно перехватить управление конструктом и совать сопернику неликвид.

Представила, как играю с мастером, покраснела и бросилась к шкафчику, пока не заметил. Понять не могу, как у него эта его волшебная прослушка работает: тут слышу, тут не слышу. Или слышит, но не признается, или не слышит, а просто вид делает.

— Долго еще над перчатками вздыхать будешь? Нагреется — будет хуже.

— А фильтров нет?

— Закончились, — радостно пояснил Холин, и я поняла, что как раз на мне они и закончились.

За перегородкой было прохладно. На полке среди лабораторной утвари помигивал охлаждающий артефакт, некромант ворчал под нос про криворуких хитроделов. Под его умиротворяющую ругань я приступила к работе. Надрезала плотную сероватую искусственную кожу, нашла в подключичной ямке узел закрепа, надавила — конструкт отбросил конечности. Прямо на пол. А и ладно, все равно в раствор макать.

— Чистота должна быть в лаборатории, — забухтел некромант.

Пришлось брать ноги в руки, и руки тоже, и тащить в угол, в квадратную ванну с готовым раствором. Потревоженная бурая субстанция выдала новую порцию аромата. Быстренько вернулась.

Расцепила и развела ребра,