Невероятная набожность короля с трудом маскировала тот факт, что боевой дух крестовых походов с каждым годом все больше угасал и слабел, так скажем, от их «чрезмерного употребления». Помимо восьми основных крестовых походов предпринималось и множество помельче – против врагов в Испании, на Балтике и еретиков во Франции[148]. К тому же примирять идеи крестовых походов с их очевидной политизацией удавалось все с большим трудом. Один нагло использовали в своих корыстных целях венецианцы, другой – Фридрих II, на волне третьего Карл Анжуйский захватил лично для себя Сицилию. Еще больше усугубляла проблему набиравшая обороты тенденция пап объявлять крестовые походы против своих собственных врагов.

Так или иначе, но судьба Утремера была предрешена. Папа предпринял последнюю попытку помочь, убеждая Карла Анжуйского заполучить корону Иерусалима в надежде, что тот бросится ее спасать. Но король не мог удержать даже то, что у него уже было. Сицилию он считал личной сокровищницей, позволяющей финансировать другие авантюры, и к 1282 году настрадавшиеся жители решили, что с них хватит. Народное восстание, известное под названием Сицилийской вечерни, успешно вышвырнуло его с острова, а все вынашиваемые им великие идеи обратило в прах. Войска, которые он оставил для защиты Акко, были отозваны домой в тщетной попытке подавить мятеж, и Утремер стал еще слабее, чем раньше.

Единственным утешением в те последние дни служил тот факт, что окончательно стереть с лица земли Утремер предстояло не ужасному Бейбарсу. В 1227 году этот мамлюкский султан умер, якобы по рассеянности выпив яд, предназначенный им же самим для кого-то другого. Христиане в отчаянии скрепили подписями несколько мирных договоров, но уверенные в своей силе мусульмане к тому времени уже не утруждали себя исполнением заключенных соглашений. Через год после подписания перемирия они жестоко разграбили Триполи, а вместе с ним и ряд небольших прибрежных городов.

В 1291 году огромная армия осадила Акко: тогда-то обе стороны поняли, что, наконец, наступил финал. Только теперь, в последние дни существования Утремера, усилия были объединены. Великие магистры трех орденов (тевтонцев, тамплиеров и госпитальеров), оказавшиеся в городе, на сей раз даже не думали ссориться. Хотя враг как минимум в семь раз превосходил их числом, им удалось продержаться целый месяц. А 18 мая 1291 года в одной из крепостных стен пробили брешь и исламское воинство хлынуло внутрь.

Добраться до стоявших в гавани кораблей удалось немногим – а кто не успел, того убили. Благодаря мужеству рыцарских орденов, принесших себя в жертву, дабы прикрыть отход, большинство оставшихся в живых составляли женщины и дети.

Падение Акко положило конец всем надеждам христиан на политический контроль над Левантом. Так как большинство рыцарей Утремера сложили головы в бою, защищать то, что осталось, было больше некому. Невольничьи рынки Востока до такой степени наводнили плененные христиане, что цена девушки упала до одной-единственной монеты. К концу года последние города крестоносцев сдались, и Утремер исчез, будто его никогда не было. Желая убедиться, что так будет и впредь, мусульмане сравняли с землей все укрепления вдоль побережья. От Акко, Тира и Триполи, великих городов, со времен античности являвшихся очагами образования и культуры, остались только дымящиеся руины – впоследствии они так больше и не поднялись.

Мусульманским правителям Святой земли не надо было утруждать себя разрушением собственных городов. К 1300 году воцарилось осязаемое ощущение того, что мир очень изменился. Самый зримый ущерб понес папский престол, доминировавший над европейской сценой большую половину последних двухсот лет. Постоянные неудачи и нарастающая политизация крестовых походов подорвали его авторитет, поэтому уже через двадцать лет после падения Акко он был не в состоянии вдохновлять на великие дела. В 1309 году папский престол покинул Рим и уехал во французский Авиньон, где последующие семьдесят лет его с полным основанием считали королевским пленником. Вслед за этим о себе заявила и проблема Великого западного раскола, когда претензии на звание папы заявили сразу триста человек. Впоследствии Ватикан так до конца и не вернул себе мирскую власть над Западной Европой.

Ничуть не меньше скомпрометировала себя и военная сила церкви. После падения Утремера в жизни великих духовно-рыцарских орденов крестоносцев, созданных для защиты Святой земли, исчезла главная цель. Каждому из них пришлось менять дислокацию и искать новый мотив для дальнейшего существования. Тамплиеры коренным образом реорганизовали штаб-квартиры во Франции, а свои огромные активы использовали для того, чтобы стать самой крупной во всей Западной Европе кредитной организацией. Несметные богатства, безналоговый статус и обширные международные связи сделали его государством в государстве (к тому же еще и вооруженным). Те, кто был должен тамплиерам, на них злились. Правители стран, где они обосновались, их боялись. И разумеется, им практически никто не доверял.

В подобной атмосфере они представляли собой ненавистную для всех цель и всего через двадцать лет после падения Акко пали жертвой негодования безденежного французского короля и «прирученного» им в Авиньоне папы. Сопротивления они не опасались; король мудро нанес удар в тот самый момент, когда большинство членов ордена сражались в Испании. Во Франции же остались лишь старики да раненые – ветераны, доживавшие последние годы. Под пытками тамплиеры признавались в злодеяниях, в которые невозможно даже поверить: они якобы мочились на распятие, поклонялись дьяволу в образе мумифицированной головы, тайком проводили богопротивные ритуалы и по всей Европе устраивали заговоры с целью уничтожения христианства. Затем последовали новые аресты и казни, кульминацией которых стало скандальное сожжение на костре великого магистра Жака де Моле.

Семидесятилетнего монаха выволокли на возвышение, воздвигнутое на острове посреди Сены. Затем перед лицом глумливой толпы, на фоне высившегося за его спиной величественного собора Парижской Богоматери, папский легат в самых отвратительных подробностях зачитал перечень вменяемых ему преступлений. После чего Жака де Моле привязали цепями к столбу и подожгли вязанки хвороста. И хотя последний великий магистр тамплиеров продолжал протестовать, претендуя на невиновность, его поджарили живьем[149]. Тамплиеров официально упразднили, а их богатства, ускользнувшие от алчного французского монарха, распределили между собой другие ордена.