Юлиус вышел и сказал:

— Господа, я поговорю с вами через минуту.

Он одел Роберта, который был на четыре года младше Майкла, и попытался успокоить Майкла. Этель готовила завтрак, Юлиус брился. Один из агентов оглядел квартиру и сказал:

— Мы не можем здесь разговаривать. Давайте пройдем к нам в управление. Там можно будет попросить принести нам кофе.

Все четверо отправились на Фоули-сквер и поднялись на лифте в управление ФБР в высоком здании, где располагались госучреждения. После долгих расспросов о Дэвиде один из агентов как бы невзначай заметил:

— А вы знаете, ваш шурин сказал, будто вы велели ему передавать сведения русским?

У Юлиуса Розенберга сердце чуть не выпрыгнуло из груди. — Вы приведете его сюда, чтобы он сказал это мне в лицо? — потребовал он.

— И что вы тогда сделаете?

— Я прямо назову его лжецом, потому что это ложь. Послушайте, господа, вы просили меня прийти и рассказать вам о Дэвиде Гринглассе, а теперь пытаетесь меня во что-то впутать. Я хочу поговорить с адвокатом.

— Но мы вас ни в чем не обвиняем, — сказал агент по имени Нортон. — Мы хотим вам помочь.

Агент по имени Харрингтон предложил мистеру Розенбергу сигарету или жевательную резинку. Третий агент сказал, что можно было бы попросить принести им чего-нибудь перекусить, но Юлиус Розенберг все уже твердо решил.

— Я прошу вас связаться с адвокатом моего профсоюза — Федерации архитекторов и инженеров, — сказал он. — Его зовут Виктор Рабиновиц.

Через пару часов пререканий ФБР все же связалось с адвокатом ФАИХТ.

Трубку снял партнер Рабиновица, и Розенберг сказал, что он сидит в управлении ФБР.

— Вы арестованы? — спросил адвокат.

Розенберг сказал, что не знает.

— Спросите у ФБР, арестованы ли вы, — проинструктировал адвокат.

Розенберг повернулся к агенту Нортону:

— Я арестован?

Нортон покачал головой.

— Он говорит, что нет, — сказал Розенберг в трубку.

— Тогда успокойтесь и приходите к нам в контору, — велел адвокат.

Розенберг слегка поклонился в сторону троих агентов.

— До свидания, господа, — попрощался он и вышел из кабинета.

На Фоули-сквер он купил экземпляр «Пост» с фотографией Дэвида Грингласса на первой полосе. Тогда он впервые заподозрил, что Дэвид на самом деле арестован.

Действительно ли Дэвид навел ФБР на Юлиуса, или их вопрос был простым блефом? Тот факт, что Юлиуса, в отличие от Дэвида, не арестовали, позволил склониться к предположению о блефе, но Этель и Юлиус должны были узнать точно, причем сделать это быстро.

17 июня Рут Грингласс на носилках привезли домой из больницы. Несмотря на инфекцию в обожженных тканях, которые все еще окончательно не зажили, она настояла на том, чтобы вернуться домой. Как поступали члены семьи уже тридцать шесть лет, Этель Розенберг взяла двух своих сыновей и пошла в старую квартиру своей матери Тесси Грингласс на Шерифф-стрит. Она сказала, что пришла навестить жену Берни Глэдис, которая должна была в тот день вернуться из больницы. Однако Глэдис там не было. Через некоторое время пришла Рут и бросилась к свекрови. Она настороженно посмотрела на Этель. Несколько официальным тоном Этель спросила, как она себя чувствует.

— Мне трудно двигаться из-за ожогов, но я поправлюсь, — сказала Рут.

— Как Дэйви? — поинтересовалась Этель.

— В порядке, — ответила Рут и резко повернулась к миссис Тесси Грингласс. — Ма, — быстро сказала она, — мне надо забрать дочку. Она на улице в коляске рядом с маминым магазином. До свидания.

Этель осталась, чтобы вытянуть из миссис Тесси Грингласс какую-нибудь информацию, но ничего не добилась.

В субботу Рут и миссис Тесси Грингласс навестили Дэвида в федеральной тюрьме. Возвратившись на Шерифф-стрит, они нашли там Этель, которая их дожидалась. Этель засыпала их вопросами: как здоровье Дэвида, как он держится в заключении, когда ей можно будет его повидать? Миссис Тесси Грингласс насупилась.

— Послушай, — сказала она, — Рут очень устала и проголодалась. Может, мы сядем поедим, а потом уж поговорим?

Этель пришлось согласиться. Она попыталась развеять атмосферу и рассказала про курсы игры на гитаре, на которые ходила, но никто ее не слушал. После еды Рут объявила, что собирается идти за малышкой, потому что ее пора купать. На этот раз Этель не позволила отмахнуться от себя. Они с Рут вместе пошли в обойный магазин на Ривингтон-стрит, которым владела семья Принц.

Дойдя до коляски с ребенком, Рут сказала:

— Знаешь, такой славный денек, наверно, я побуду здесь с ней еще минут десять. А потом поднимусь искупать.

Женщины обошли квартал. В конце концов Этель почувствовала, что больше не может молчать.

— Ты знаешь, как я отношусь к Дейви, — внезапно заговорила она. — Ты знаешь, как я всегда относилась к тебе, хотя, надо сказать, вы оба не всегда отвечали взаимностью, особенно в прошлом году. Но я не об этом. Я обязательно буду поддерживать тебя и помогать всем, чем смогу, но Дейви мой брат, и у меня есть право знать, что он намерен делать. Он собирается признать вину?

Рут вспыхнула.

— Зачем ты задаешь такие глупые вопросы? — спросила она. — Дэвид невиновен, и я невиновна! Мы наняли адвоката и будем бороться, как сможем.

— Послушай, — сказала Этель Розенберг, — я правда не знала, что и думать. Я должна была услышать это от тебя.

С гримасой отвращения Рут буркнула что-то о том, что ей надо к врачу. Она побежала в магазин, где ее мать подтвердила, что ей действительно хорошо было бы срочно сходить к врачу. Миссис Принц снова взялась присмотреть за ребенком в коляске, и Рут отправилась к врачу, а следом за ней шла Этель Розенберг.

— Здесь я с тобой попрощаюсь, — сказала Рут, когда они достигли Ист-Хоустон-стрит.

Этель подошла, обняла невестку и поцеловала. Рут Грингласс не пошевелилась.

— До свидания, — холодно произнесла она, и женщины разошлись.

Позднее в тот же день вся семья Розенберг — Юлиус, Этель и мальчики — пришла в фотомастерскую Бена Шнайдера в доме 99 по Парк-Роу. Они заказали 36 паспортных фотографий в разных видах — прямо-таки невиданное количество, которое обошлось им в 9 долларов. Заплатили они наличными. Шнайдер хорошо запомнил Розенбергов, потому что мальчики вели себя, как маленькие разбойники, и ему пришлось попросить их родителей уйти из мастерской и вернуться за фотографиями позже, чтобы мальчики не сломали дорогостоящее оборудование.

Очевидно, что Розенберги в конце концов начали готовиться к побегу в Россию через Мексику, Швейцарию и Чехословакию. Но в понедельник Юлиус Розенберг выглянул из мастерской на Ист-Хоустон-стрит и увидел, что туда заглядывает агент ФБР Нортон. Агент помахал рукой и вошел, не пытаясь скрываться. После этого Розенбергов не оставляло неприятное ощущение слежки. Вечером 17 июля, через месяц с лишним после ареста Дэвида, двое агентов пришли к ним домой в Никербокер-Виллидж и увели Юлиуса.