Элитчер пожал плечами:

— Одно к одному. Знает, значит, знает, я тут уже ничего не поделаю.

Несмотря на это сомнение в надежности Элитчера, Собелл почти сразу же попросил его назвать имена и сообщить другие сведения о «прогрессивных» студентах-инженерах, к которым «можно было бы безопасно обратиться насчет получения засекреченных сведений». Можно организовать помощь с образованием для тех, кто хочет получить степень, чтобы сделать их полезнее, предложил он. Элитчер ответил, что вот так сразу не может припомнить никого подходящего.

Так как у Элитчеров родился ребенок — дочь в 1946 году, — они решили всеми силами попытаться спасти свой брак. Начиная с июня 1946 года, они оба дважды в неделю ходили к психиатру — целый год. В итоге они приобрели новое чувство самоуважения и уверенности в себе. Для того чтобы снять часть еще остававшихся проблем, Элитчер решил уйти с государственной службы. Во время деловой поездки в Нью-Йорк в июне 1947 года он сказал Собеллу о своем намерении уволиться.

— Не принимай поспешных решений, — взволнованно сказал Собелл. — Я хочу подробно обсудить с тобой это, да и Розенберг тоже захочет с тобой поговорить.

Встречу назначили на 6:30 вечера на 42-й улице и 3-й авеню, в том же месте, где встречались Яковлев и Гарри Голд. Розенберг, Собелл и Элитчер приехали туда по одиночке. Они ходили по 3-й авеню, потом туда-обратно по боковым улицам и разговаривали.

— Я хочу, чтобы ты остался в управлении, — сказал Розенберг Элитчеру. — Мне нужен там кто-то для шпионажа. Тебе придется передумать. У меня на тебя готовые планы, ты должен встретиться кое с кем в Вашингтоне, установить контакт.

Элитчер сказал, что уже твердо решил.

— Мы с женой хотим уехать из Вашингтона. Там везде идут расследования. Политическая атмосфера ужасная. Мы хотим уехать оттуда и уедем.

— Розенберг прав, — вставил Собелл. — Юли прав, ты должен его послушаться.

— Не могу, — сказал Элитчер, — все решено.

Собелл ушел через какое-то время, а Элитчер с Розенбергом пошли поужинать в ресторан на 3-й авеню. Розенберг запросил названия некоторых невоенных фирм, где ведутся важные военные работы. В качестве одной из них Элитчер предложил «Телефонные лаборатории Белла» в Виппани, штат Нью-Джерси.

— Ладно, устраивайся туда, — сказал Розенберг.

— Может быть, и устроюсь, — сказал Элитчер. — Не знаю. Посмотрим.

Розенберг придумал кое-что еще: если Элитчер хочет походить на курсы, которые повысят его статус как технического специалиста и сделают в итоге более полезным, это можно организовать через его друзей, пообещал он. Воспользовавшись душевной атмосферой, Элитчер спросил, как Розенберг попал в такие дела.

— Я уже давно решил, что хочу это делать, — сказал Розенберг, — и я старался подобраться поближе, от одного к другому, пока не добрался до одного русского, который выслушал мое предложение насчет передачи информации Советскому Союзу.

Хотя Элитчер не согласился ни остаться в Вашингтоне, ни устроиться на работу в «Лаборатории Белла» в Виппани, ни снова пойти учиться в колледж на русские деньги, Элитчера продолжали обрабатывать, готовя в шпионы. Собелл подыскал ему такое же место, как у него, в «Ривз инструмент корпорейшн», и пригласил Элитчеров пожить у него во Флашинге, пока они не найдут себе жилье в Нью-Йорке.

В конце июля 1947 года Элитчеры на своей машине отправились из Вашингтона на север. Они ненадолго съехали с главной дороги и заехали в магазинчик у Балтимора, чтобы купить несколько тарелок. Вернувшись на главную дорогу, Элитчер почувствовал, что у него в голове четко оформляется подозрение, что за ними упорно следуют две машины. С помощью той или иной хитрости он проверил свое подозрение. Приехав к дому Собелла по адресу 164-17, 73-я авеню, Флашинг, Элитчер ничего не сказал о слежке, пока его дочь не уложили в постель.

Услышав об этом, Собелл в гневе тряхнул гривой густых черных волос.

— В такой ситуации ты ни в коем случае не должен был приезжать ко мне домой! — закричал он.

— А что мне было делать? — взмолился Элитчер. — Я же планировал остановиться у тебя. То, что за мной следили, ничего не меняет. Те, кто ехал за мной, кто бы они ни были, наверняка об этом знали. В любом случае больше мне некуда было ехать.

Собелл велел Элитчеру собрать вещи и ехать в горы Катскилл или в любые другие — хоть куда-нибудь, главное, подальше от него.

В конце концов Собелл согласился оставить гостя у себя. Однако он был глубоко встревожен, и полчаса спустя его беспокойство прорвалось в довольно странной форме. У него дома лежит кое-какая ценная информация, заявил он, которую давно нужно было передать Юлиусу Розенбергу.

— Она слишком ценная, чтобы ее уничтожать, — сказал он, — а в доме ее держать слишком опасно. Сегодня я отвезу ее Юли, а ты поедешь со мной.

Если бы Собелл достал пистолет и прицелился ему в голову, Элитчер удивился бы не больше. Это же глупость, опасное сумасбродство, учитывая ситуацию, сказал он. Собелл выглядел обезумевшим. Заявил, что он устал и не может вести машину и туда, и обратно. Элитчер должен поехать с ним и помочь ему вести машину. В конце концов Элитчер сдался. Когда они сели в машину, он заметил, что Собелл положил в бардачок 3,5-миллиметровую пленку. Они поехали в Манхэттен по Ист-Ривер-Драйв к зданию газеты «Нью-Йорк джорнал америкэн». Никаких признаков слежки они не заметили.

Взяв контейнер из бардачка, Собелл вышел из машины.

— Поезжай за угол и остановись на Кэтрин-Слип, — велел он и ушел.

Элитчер поехал вверх по Кэтрин-Слип, потом вниз, так что когда он остановил машину, она оказалась в направлении к Ист-Ривер-Драйв. Примерно через 20 минут Собелл вернулся и сел за руль, чтобы ехать обратно в Квинс. Элитчер спросил его, как отреагировал Розенберг на известие о том, что за ним следили.

— Он велел передать тебе: «Все нормально, не волнуйся из-за этого», — самодовольно заявил Собелл. — Я определенно рад, что снял этот камень с души.

Во время неспешной поездки домой улыбающийся, расслабленный Собелл признался, что Юлиус Розенберг постоянно разговаривал по телефону с Элизабет Бентли и что однажды она могла его видеть. Тем не менее она недостаточно хорошо помнила его, чтобы навести на него ФБР.

— Это, пожалуй, тоже уляжется, — сказал Собелл.

Трудно удержаться и не строить догадок насчет странной поездки Собелла. Может быть, он хотел вовлечь Элитчера, который все еще колебался, в конкретную измену, чтобы он не стал говорить лишнего, если к нему придут агенты ФБР, которые, как казалось, прятались где-то по углам? Может быть, Розенберг одобрил этот превосходный план? Это все чистые догадки. Но некоторые факты ясны. Элитчеры вскоре переехали в дом 164-18 по 72-й авеню в районе Флашинг, дом, чей задний двор примыкал к заднему двору дома Собелла. В октябре 1947 года Макс Элитчер приступил к работе в «Ривз инструмент корпорейшн», где работал и Собелл; он проработал там до марта 1951 года, когда его уволили, так как стало известно, что ФБР снова интересуется его карьерой. Собелл и Элитчер оставались близкими друзьями, с виду дружными соседями, пока Собелл не сбежал в Мексику летом 1950 года.