десантный карабин, и был готов упасть не то, что на дно – в ад, лишь бы найти там прощение самому себе. А когда я туда действительно упал, то почти научился молиться богу. Мне нужны все три истории, надзиратель. Можно вперемешку. Начинай первым, остальные подхватят.

Чи-при кивнул, будто и не ожидал другого. Оглянулся на лера, скептически смерил того взглядом.

– Значит, говорите, предельно честно, святой отец? Ну что ж… Семен Сикорский, знакомо ли тебе имя Альберта Эйнштейна?

– Чиво? – он даже не сразу нашелся, как ответить. – Послушай, старик…

– Ты хотел ответ, это его начало. Так что насчет Эйнштейна?

– У меня папа миллиардер. Мульти. Как ты думаешь, какое у меня образование?

– Два курса новосибирского политеха, – не моргнув глазом сдал его, а заодно и себя недоптиц. – С третьего ты сбежал в армию.

Вот значит как? Стоило догадаться, что не только чи-при собирали на него компромат.

– Это были очень длинные два курса, – огрызнулся Семен. – Краткую историю мирового заблуждения нам конечно подали.

– Заблуждения, – надзиратель кивнул. – Именно так. Почти в два века длинной. Два земных века. Наше заблуждение длилось чуть меньше четырех. Святой отец?

– Мы не успели, – отозвался тот. – Первый тираж «Ученья о единстве и взаимодействии вселенских констант» издали всего за год до пришествия. Разумеется, оно было тут же опровергнуто практикой и причислено к ереси.

– «Откровенье упавшего о потере крыльев», – проскрипел дроффа. – Сорок поколений оно служило утешением крылатым, так и не достигшим звезд.

– Мы называли это правилом «Равновесия скоростей, энергий и масс». Это правило было настолько стройно и логично, вычислено настолько точно, и неоднократно к тому же подтверждено экспериментально… Ты уже понял, землянин как оно называлось у вас?

– Специальная теория относительности, – произнесла Жустин и моментально стала центром удивленного внимания. – Что? Не только у тебя были длинные два курса. У некоторых потом было еще четыре.

– «Е» равно «Эм-Це» квадрат, – произнес чи-при. – Цэ – скорость света в вакууме – непреложная константа, непреодолимая даже для самого света. Согласно этому правилу наши корабли до сих пор не преодолели бы и сотой доли расстояния до Земли.

– Хорошая шутка, правда? – Семен усмехнулся. – Я вот всегда удивлялся, чего бы тому старику посчитать константой не скорость света, а массу? Ну, хорошо, хотя бы инерционную массу. Теория вышла бы совсем другая, нет? Глядишь тогда не ваши, а наши корабли прилетели бы к вам первыми.

– Такая теория тоже есть, Сема, – сообщила Жустин. – Теперь – есть.

– Огромное число допущений, сплошное нарушение баланса и логики, – прокомментировал чи-при. – Чтобы хоть как-то сошлись концы с концами, в математику пришлось вводить принцип умышленной ошибочности вычислений.

– Попытка разума оправдать то, что видят глаза, – каркнул дроффа.

– Попытка натянуть презерватив на глобус, – поправила Жустин. – Но, блин, работает, когда тебе нужно рассчитать курс.

Семен побарабанил пальцами по коленке.

– Спасибо за информацию, – прокомментировал он, уставившись на надзирателя. – Очень познавательно.

– Еще не очень, – отозвался тот. – «Очень» станет когда ты сообразишь с какого момента наши прежние теории и правила стали ложными.

– С того самого, как три ваших грузовика брякнулись в Неваде с тремя тысячами болванок пирокинетика на борту и запросили за все богатство сто пятьдесят килограмм иридия!

– Да, поначалу мы демпинговали, – чи-при позволил себе улыбнуться. – Но для нас космическая эпоха начиналась по-другому.

– Прозревшие… – неожиданно фыркнул Груббер, решив, наконец, принять посильное участие в беседе.

– Они, – согласился надзиратель. – Вернее – он. В единственном числе. К тому времени мы были достаточно развитой технологической цивилизацией. Мы уже построили города на трех наших лунах, уже основали колонию на пятой планете, высадили научные станции на ближней к солнцу лавовой и на дальней – ледяной. Мы уже отправили автоматы к ближайшим звездам пусть и на досветовой скорости, и вовсю вели добычу в поясе астероидов. Назваться посланником богов со стороны прозревшего было бы глупостью, его сочли бы одним из сумасшедших сторонников немногих сохранившихся сект.

– Единый щадит разум, не готовый принять его, – выдохнул лер. – Иногда он выбирает окружной путь.

Надзиратель нетерпеливо отмахнулся от этой ремарки и продолжил, будто его и не прерывали:

– Пришелец со звезд для развитого общества тоже стал бы всего лишь гостем. В лучшем случае партнером, в худшем – врагом. А прозревшему нужно было влияние. Не власть, но возможность воздействовать на власть. И потому для начала он назвался… рудокопом! Учрежденная им компания с более чем скромным капиталом и одним единственным харвестером выкупила лицензию на разработку одного единственного астероида.

– Это как выкупила? – хитро прищурился неофициально уполномоченный Груббер. – А твой комитет уже существовал в то время, Старик?

Семен понял и кивнул, соглашаясь.

– Развитое общество – это в первую очередь финансы и документы, и лишь во вторую – города на луне. Откуда у инопланетчика вообще хоть какой-то капитал? Да еще в местной валюте?

– Это удивительный факт, – отозвался надзиратель. – Прозревший был чи-при по рождению, способу мышления и генотипу. Остальное – обычное дело, таких мелких предпринимателей тогда были сотни. Первым же рейсом из пояса астероидов на планету он доставил полный трюм пирокинетика. Дальнейшее вы вполне можете представить и сами.

– Из рудокопа он внезапно превратился в изобретателя, – предположила Жустин. – Переделал свой корабль, заправил пирокинетиком и преодолел световой барьер.

– Его крохотная компания в течение года превратилась в мега-корпорацию мега-монополию, контролирующую не только все топливные поставки, но и строительство кораблей нового типа. Сначала внутрисистемных, затем – звездолетов. Экономическое равновесие нарушалось все больше, но когда правительство спохватилось, было уже поздно. Прозревший скинул свою маску, оплатил экспедицию к Пустой звезде и на ее примере объяснил нам нашу роль во вселенной. Если Лерону позже досталась роль вечного полицейского освоенной вселенной, то мы становились рудокопами, обязанными поставлять межзвездное топливо всем без исключения.

– А вы вот так взяли и согласились? – Спросила Жустин и большими от удивления глазами. – Какой-то один единственный пришелец, какая-то Пустая звезда, и все? Мощная технологическая цивилизация, меняет вектор развития?

– Не так просто, – чи-при вздохнул. – И не сразу. Хорошо, что для разворота нам хотя бы не понадобились бомбы, как пресветлому Лерону. На урожденного чи-при куда эффективнее действует нарушение равновесия биржевых котировок. Когда из трех финансовых подсистем планеты две в одночасье рушатся, а последняя резервная трещит по швам… Знаете ли вы, люди, что голод в больших городах наступает всего через две-три недели, после того как банки перестают выдавать кредиты? Важны ли вам вообще эти подробности?

Он в упор посмотрел на Семена и тот с охотой согласился.

– Не важны, старик. Пока я все еще не вижу обещанных ответов. Кто