разбили отряд гарнизона, разорили деревню и увели людей в плен, — осторожно напомнил Ирьян, взглянув на осунувшееся лицо епископа. — Да, добро всегда побеждает зло.

— Столько смертей, — пробормотал Ферот. — Это, по-твоему, правильно?

— Преступники должны заплатить за злодеяния, — пожал плечами бригадир.

— Жизнью?

— Ну, все честно. Они ведь отнимали чужие жизни. Вот и пришла пора отдавать свои.

— Но так череда убийств никогда не закончится.

— Долго еще? — раздраженно встрял Эберн. — Почему эти отбросы умирают так медленно?

— Скоро все закончится, господин эмиссар, — усмехнулся в пышные усы Ирьян. — Пожалуйста, проявите терпение, свойственное вашей высокой должности.

Черная с рыжими подпалинами шерсть гатляура встала дыбом, но он решил оставить колкость седого бригадира без ответа. Эберн не собирался еще раз опускаться до перепалки с каким-то человеком. Разговоры с жалким представителем ничтожной светлой расы ниже его гатляурского достоинства. Тем более что ответ он получил.

Сражение действительно давно уже перешло в беспорядочную резню. Растерянные порождения Тьмы оставили попытки согласовать действия и позорно убегали, спотыкаясь о тела убитых товарищей.

Тем временем солдаты Ирьяна пробились к центру стоянки. Убедившись, что плененные крестьяне в безопасности, Вилбер смахнул куски рваной плоти с когтей и указал на отступающих порождений Тьмы, коротко приказав своим бойцам:

— Догнать!

Гатляуры как будто только этого и ждали. Они сорвались с места, устремившись вслед за бандитами. Их шерсть слиплась от чужой крови, в хриплом дыхании слышался утробный рык, а оскаленные морды никак не могли принадлежать цивилизованным созданиями Света, скорее уж — полудиким лесным тварям. Темные совершили ошибку, когда попытались сбежать от хищника, почуявшего страх жертвы.

Ослабевшие от дневного образа жизни силгримы пытались взлетать, но гатляуры запрыгивали им на спины, вцепляясь когтистыми руками в крылья. Тонкие кости трещали в мощной хватке, и тщедушные создания падали на землю. Но вскоре их боль исчезала, растворяясь во всхлипе перерезанного горла или хрусте шейных позвонков.

Сонзера, вырвавшиеся из смертельных клещей атланских солдат, бежали и с перепугу даже не пытались рассредоточиться. Они толкались, мешали друг другу, обгоняли и перепрыгивали упавших сородичей, ни на мгновение не задумываясь о том, чтобы помочь им подняться. Их угольно-серая кожа от ужаса приобрела грязно-пепельный оттенок, в глазах пульсировала паника, на жутких гримасах отпечаталось всепоглощающие отчаяние. Успешный налет? Добыча? Спокойная жизнь в достатке и без забот? Об этом уже никто не вспоминал — спастись бы.

Боковым зрением бандиты замечали, как их товарищи один за другим пропадали из виду, издав короткий вскрик, надрывный хрип, предсмертный стон. Но никто не осмеливался оглянуться, потому что все и так знали — позади погибель с горящими глазами зверя. Одно неосторожное движение — и смерть дыхнет в лицо горячим влажным воздухом из разинутой пасти, тягучая слюна капнет на серую кожу, и мощные челюсти сомкнутся, разрывая податливую плоть клыками.

Бежать, быстрее бежать! Еще один подельник открыл рот в беззвучном вопле и исчез — бежать! Впереди маячат спины других порождений Тьмы, но по бокам уже никого не осталось — бежать! Чью смерть не заметят бандиты на этот раз, на чьи вопли не обернутся, кто отсрочит гибель остальных на очередные несколько мгновений? Бежать… И они бежали.

Демоны, вновь превратившиеся из кровожадных монстров в униженных городских чернорабочих, проявили невиданную доселе прыткость, удирая от смерти в первых рядах. Если у кого-то из порождений Тьмы и был шанс на спасение, то только у них — пока гатляурская гвардия методично истребляла плетущихся позади сонзера, демоны умудрились вырваться из общей толпы и разбежаться в разные стороны. Что бы там ни говорили об этих жутких багровокожих существах, голова у них соображала неплохо. Конечно, кроме тех случаев, когда они впадали в кровавое исступление.

«Что-то не так».

Погоня увела гатляуров далеко от опушки. Приложив некоторые усилия, чтобы прийти в себя и вспомнить, что он командир гвардии, а не вышедший на охоту хищник, Вилбер шумно выдохнул и встал в полный рост, отпустив тело сонзера с перегрызенным горлом. Во рту остался неприятный привкус темной крови. На плече зудела рана, полученная еще во время защиты связанных крестьян от наседающих со всех сторон бандитов. Голова гудела, но мысли все же собрались вместе, слепившись в единый ком воспоминаний, желаний и целей.

И тут Вилбер осознал, что именно пошло не так. Нет необходимости дальше преследовать порождений Тьмы. Среди них не было того, из-за кого гатляуры покинули Камиен.

— Одержимый… — прорычал командир. — Отряд, стоять! Все назад! Возвращаемся!

Во время боя на опушке Вилбер ощущал присутствие того самого темного духа Ахина, который как будто становился сильнее, окунаясь в страдания и страх окружающих его существ. Однако стоило гатляурам броситься в погоню за отступающими порождениями Тьмы — и это ощущение стало ослабевать, словно они отдалялись от одержимого.

— Назад! Оставьте их! — Вилбер стремительными рывками перескакивал от одного гатляура к другому, приводя их в чувство мощными оплеухами и встряской. — С ними разберется местный гарнизон. У нас иная задача!

Бойцы Консалии раздраженно рычали и огрызались, как будто находясь на грани того, чтобы оспорить права вожака стаи, вздумавшего оттащить их от заслуженной добычи. Однако здравый рассудок быстро вернулся к ним, и гатляуры лишь растерянно моргали, удивляясь своему поведению. Словом, слишком долгое пребывание в лесу и охота не лучшим образом сказывались на дисциплине отряда.

Лейтенант же выглядела еще более дико. В груди черной пантеры клокотало первобытное возбуждение. Кипящая кровь, трепет жертвы, восхитительное гудение напряженных мышц, свежий влажный воздух, подчеркивающий едва уловимые запахи, и момент наивысшего наслаждения, когда линия чужой жизни обрывается, наполняя пасть насыщенным теплом. Шерсть Консалии блестела, отливая багровым цветом, из хищного оскала вырывалось неровное дыхание, а в глазах сверкала свирепая злоба. Законы общины и законы стаи — все перемешалось. Она выглядела растерянной, испуганной и самоуверенно-разъяренной одновременно.

— Почему мы остановились?! — прошипела Консалия, глядя на Вилбера ненавидящим взглядом. — Нам надо догнать и убить их! Убить!

— Успокойся, — сурово прорычал командир гвардии. — Вспомни, зачем мы здесь.

«Она более податлива зову природы. Какие-то особенности фра-гатляур? Самка… Надо приглядывать за ней. Покалечится ведь, если увлечется».

Слова Вилбера наконец добрались до подавленного инстинктами сознания лейтенанта. Она выпрямилась и непонимающе посмотрела по сторонам. Разум терзали странные мысли, душу травили опасения и чувство вины, а тело потяжелело под весом навалившейся усталости.

— Что случилось? — спросила Консалия и тут же добавила: — Не со мной, я не об этом… В общем, почему мы возвращаемся?

— Одержимый, — коротко ответил командир.

Фра-гатляур принюхалась к смоченному дождем воздуху, но ничего, кроме вони сонзера и демонов, учуять не смогла. Темного