плечами. — И шут его знает, правда ли. — И снова хихикает.

«Смешинка в рот попала», как называла такое состояние моя бабушка. Так что, засмеявшись раз, мы теперь обе ржем как пони. Отходим от стресса — понятное дело. А то, что заодно еще и отходим (в прямом смысле) от Альберы, радует только сильнее. Обязательно наведаюсь сюда снова, только с отрядом охраны и десятком операторов, чтобы запечатлеть каждое нарушение в этом злачном месте. И натравлю Интерпол.

Желающие поужинать прибывают и прибывают. Причем большинство из них в спортивных костюмах, как мы. Члены экипажа в черной форме выделяются в этом сером море, как изюм в тарелке с овсянкой.

Занимаем с Марлой столик у стены — подальше от прохода. Рассчитан он на явно на четверых, но стульев к нему приставлено шесть. Еще двое присоединяются к нам почти сразу: это ничем не примечательная девушка примерно моих лет и молодой мужчина с длинными, как у куклы, ресницами и волнистыми светлыми волосами. Размах плеч у него — это что-то. На что я не люблю блондинов, но этот очень даже ничего. Без колебаний отвечаю на его улыбку.

Однако парень смотрит на меня дольше положенного. Неужели так запал с первого взгляда?

— Это ты! — вдруг выдает он, улыбаясь еще шире (хотя куда еще-то) и подается вперед, отчего бьется широкой грудью о край столешницы.

Вопросительно изгибаю бровь: мы разве знакомы? Красавчика я бы запомнила.

— Это Гас, — опережает Марла блондина с ответом. — Ты спасла ему жизнь.

Моя бровь поднимается еще выше. Своей красотой, что ли? А то смотрит он на меня как на статую Венеры в Новоримском музее. Даже как-то неуютно.

— Ты отогнала от него извращенку-покупательницу, — подсказывает Марла.

А-а-а, тот парень, что громко стонал, пока его наминала дамочка в старомодных ботфортах? Так бы и сказал, я-то тогда его толком не рассмотрела.

— Кайя, — представляюсь, протягивая руку через стол.

— Гас, — улыбается во все свои крупные тридцать два. Мои пальцы тонут в большой горячей ладони.

Замечаю ревнивый взгляд севшей рядом с ним девушки. Сразу видно: Гас пользовался популярностью не только на рабском рынке. Что, собственно, неудивительно — с его-то внешностью. Его бы в рекламу зубной пасты или пены для бритья — женщины скупили бы всю партию.

К нам садятся еще двое: совсем молодой тощий парень и женщина — ровесница Марлы. Ни с кем не здороваются, и я тоже не горю желанием лезть на рожон. Соседка уже согласилась дать мне интервью, а судя по тому, как смотрит на меня Гас, уговорить его тоже не составит труда. Он будет прекрасно смотреться в кадре, чего не скажешь о прыщавом полуподростке, занявшем стул слева.

В дверях появляется капитан под руку со своей очаровательной супругой. Вслед за ними заходят еще двое в черном. Затем могучий Эдвард…

И все, поток людей прекращается.

В распахнутые двери виден «жук»-уборщик, натирающий пол, только что истоптанный десятками пар ног.

Джека нет.

— Ты кого-то ждешь? — участливо спрашивает Марла, проследив за направлением моего взгляда.

Встряхиваюсь и отвожу глаза от дверей. Жду? Вот еще!

— Не-а, — отмахиваюсь и поворачиваюсь ко все еще прожигающему меня взглядом Гасу. Бедолага его русоволосая поклонница — сейчас лопнет от ревности. — Гас, — подаюсь вперед, складывая руки на столешнице, — а ты когда-нибудь давал интервью на камеру?

В ярко-голубых глазах загорается почти детский восторг. Бинго!

Глава 50

Марла храпит, и это полный абзац! Ну, то есть пока я вожусь с коммуникатором Баронета, настраивая его под себя, это вполне терпимо — шумит и шумит, как листва на ветру. Но потом, когда пытаюсь уснуть, мне хочется задушить себя подушкой, лишь бы не слышать этот «пропеллер». Или ее — еще не решила.

Вожусь в постели, перекладываясь с боку на бок и пялясь в темноту, нарушаемую лишь тусклой подсветкой двери в ванную комнату. Мне нужно подумать, но шум, словно я решила поспать в машинном отделении, этому не способствует.

— Ма-а-арла, — шепчу. — Ма-а-арла…

Но та в ответ всхрапывает так, что вздрагиваю от неожиданности. Вот зараза.

Растолкать? И что потом? Держать ее за горло до утра, чтобы не уснула? А как я сама тогда спать буду?

Снова поворачиваюсь на другой бок, кладу ладони под голову.

Итак, пункт первый: отец написал, что его люди все еще ищут Шона, и спросил, узнала ли я что-нибудь. Не стала ему пока отвечать — надо определиться, водит ли меня Джек за нос или правда собрался выполнить свое обещание.

Пункт два: отправленные Кенни сообщения не только не прочитаны, но даже не доставлены. Хотя времени для этого было больше чем достаточно, несмотря на разделяющие нас гиперпространственные окна.

Сменил номер? Так внезапно? Не верю. Это все равно что Шон улетел без предупреждения на Сьеру. От этой ассоциации становится дурно.

Еще один поворот. И еще один громкий всхрап. Дерьмо!

Сажусь на постели и тянусь к оставленному на прикроватной тумбе комму. Пролистываю рабочую почту. А что, если Кенни, как и мой брат, прислал послание туда?

Так ничего и не найдя, выдыхаю с облегчением. Реклама, партнеры, какие-то рабочие моменты — ничего ни от Кенни, ни от кого бы то ни было важного. Карла и ее Цербер молчат как рыбы — оскорбились.

Переживу, до пресс-конференции в «ТайлерКорп» еще полно времени — успеем помириться.

А вот молчание Кенни меня беспокоит по-настоящему.

Пишу ему еще и на почту, после чего возвращаю комм на место и, снова улегшись, закрываю глаза. Чтобы еще через минуту подскочить от очередного громкого всхрапа! Да что ты будешь делать?

Хватаю коммуникатор, смотрю время: два часа ночи (я установила время согласно корабельному). А завтрак в восемь, и на него рекомендуется не опаздывать.

Со стоном падаю на жесткую подушку. От удара в голове что-то сдвигается, и в нее приходит идея: ну конечно же, Деми! Она моя должница за повышение и настолько мила и наивна, что вряд ли проигнорирует, если ей написать.

Опять сажусь и загружаю почтовый клиент. «Деми, привет. Не могу найти Кенни Бауэра. Попроси его, пожалуйста, срочно мне написать», — отправляю послание новой помощнице Винсента и теперь-то наверняка «тушу» коммуникатор до утра.

Вот только храп и не думает униматься. Уже не могу понять, в голове это у меня шумит или вокруг — я будто вся вибрирую.

Вытаскиваю подушку