его обожженных запястьях тоже красуются белые повязки. — Еще два сломанных ребра, ушиб мягких тканей и прочая дребедень — мелочи. Лариса — отличный врач, а «Ласточка» прекрасно оснащена в плане оборудования и медикаментов, так что жить буду.

— А плечо? — Ну кто тянет меня за язык, спрашивается?

— Тоже порядок. Швы разошлись, но Лариса уже поправила.

Живучий парень, кто бы сомневался.

— Хорошо, — бормочу и отворачиваюсь. Устремляю взгляд вверх — в черноту космоса с далекими точками звезд за прозрачным куполом над нашими головами. — А то кто же мне брата искать будет, — добавляю, помолчав.

— Я так и понял, — отзывается Джек.

И мне не нравится, что он действительно все понял.

Ну да, я беспокоюсь за его здоровье, это что, преступление?

— А сама почему не пошла к Ларисе? — спрашивает Джек в свою очередь.

Фыркаю и отмахиваюсь.

— Лечить разбитые коленки и полузаживший порез? В каюте есть аптечка первой помощи, я все обработала.

А теперь — спать, а то так и правда можно трепаться до утра.

Но стоит мне прикрыть глаза, как меня настигает новый вопрос:

— Чем она тебе не нравится?

Приходится снова поднимать тяжелые от недосыпа веки и поворачиваться к собеседнику. Джек, оказывается, сел ровнее и теперь смотрит на меня, склонив голову к плечу. Вид и правда заинтересованный. Ну что за ночная жажда общения?

— Кто? — переспрашиваю. — Аптечка чем не нравится? Хорошая.

— Лариса.

Смотрит внимательно, взгляд не отводит.

— С чего бы?

— Вот и я о том.

Пф-ф, какие мы проницательные, оказывается.

— Не люблю блондинок, — говорю, как есть. Ну почти.

Джек усмехается.

— Она крашенная.

В первое мгновение ошалело моргаю, а потом давлюсь смехом. Вот же засранец!

— Ты в курсе, что раскрывать подобные женские секреты — смертный грех? — сообщаю сквозь смех. — Это все равно что сказать, если бы у нее была искусственно увеличенная грудь.

— Хм, — на мгновение задумывается собеседник. — Нет, грудь, думаю, настоящая.

И мне становится еще смешнее. Слышал бы капитан, что их общий приятель говорит о его жене, вряд ли тоже повеселился бы.

— Все, спать! — Отмахиваюсь от не вовремя разговорившегося соседа по дивану и ложусь на бок, головой — к подлокотнику, ногами — на кресле, задницей… ну ясное дело к кому. Набрасываю на себя припасенное одеяло.

Диван снова вздрагивает: Джек тоже устраивается поудобнее. И становится тихо.

— Мы же полетим на Пандору, ты мне не соврал? — спрашиваю, глядя во мрак перед своим носом.

— Угу, — откликается Джек. — Полетим.

И я мгновенно проваливаюсь в сон.

Полетим.

Глава 51

— Ты где спала? — сонно моргает Марла, привстав на своей постели, когда я вхожу в каюту с одеялом и подушкой в руках.

Лучше бы спросила, где я проснулась. А проснулась я на смотровой палубе. В одиночестве и уже не сидя поперек, а вытянувшись по всей длине дивана, с подушкой под головой и укрытая одеялом. Дверь оказалась заперта, кресла поставлены на место, а присутствия кого-то еще в помещении не обнаружилось.

Может, от переутомления последних дней у меня случились галлюцинации? Ага, то-то от моих волос пахнет мужским то ли шампунем, то ли гелем для душа. Прижималась я во сне к нему, что ли?

— На звезды смотрела, — буркаю и направляюсь в ванную.

Как назло, мне очень нравится это амбре, которое я принесла на себе, но надо от него срочно избавиться. Просто потому что надо!

— Я снова храпела, да? — в голосе соседки ясно слышно сожаление.

Что сделал бы тактичный человек на моем месте? Сказал бы: «Нет, что ты, я просто решила пойти прогуляться среди ночи». А потом перевел бы тему, чтобы не вызвать у собеседницы чувство неловкости, да.

— Как сломанный мотор! — В подтверждение своих слов округляю глаза, и Марла совершенно сникает. — Забей, — сменяю гнев на милость. — Я прекрасно выспалась.

И это, пожалуй, волнует меня сильнее, чем ее невозможный храп.

* * *

Видимо, капитан Роу и правда строг к тем, кто пропустил время общего приема пищи, потому как в восемь утра все — кто-то зевая, а кто-то и вовсе сонно моргая — тянутся к камбузу. Удивительная пунктуальность, учитывая то, что никому никуда не надо, а «Ласточка» доберется до Гиаммы только через два дня.

— Кайя, доброе утро! — радостно встречает меня красавчик Гас и даже пытается поцеловать в щеку.

Уворачиваюсь с фальшивым смехом. От него пахнет так же, как от меня этим утром, но то, что этот запах исходит от блондинистых волос, мне определенно не нравится.

Все это происходит в коридоре, пока чересчур большая для этого судна толпа пытается просочиться в слишком узкие для такой оравы двери. Отпрыгивая от Гаса, делаю шаг назад и врезаюсь спиной в чью-то твердую грудь и, для полного счастья, еще и наступаю этому кому-то на ногу.

— Ты все-таки решила меня добить? — хмыкает над ухом знакомый голос.

Джек поддерживает меня за плечи, помогая восстановить равновесие. Немедленно дергаю плечом, сбрасывая его ладонь.

— Ты слишком живучий. — Дарю ему ехидный оскал. — У меня не получится.

Он корчит гримасу и проходит мимо. А за мной возвращается Марла, успевшая пройти вперед.

— Кайя, ты чего? Все удобные места же займут.

— Вот и застолбила бы место, — буркаю.

Соседка удивленно приподнимает брови, однако о том, что испортило мое настроение, не расспрашивает.

Но лучше бы она и правда озаботилась свободным столиком, нежели возвращалась за мной. Потому что таки прошедший вперед Гас уже занял нам место и машет длинной ручищей, зовя к себе.

— Ты ему нравишься, — заговорщически шепчет мне Марла.

— Он мне тоже, — отвечаю чистую правду.

Ну красивый же мужик: широкоплечий, в меру подкачанный, улыбчивый. А его греческий нос и белокурые кудри — хоть сейчас картину пиши. Я же не дура слепая, чтобы не оценить, в самом-то деле.

— Угу, — скептически хмыкает Марла. — То-то шепталась в коридоре с тем брюнетом.

Фыркаю. И не шептались мы вовсе, а собачились, как всегда.

Но напоминание соседки некстати, начинаю искать Джека взглядом. А, вот он, садится за столик к капитану и его женушке. Лариса широко улыбается и что-то ему говорит.

Дерьмо. Я так