дождался, когда все стихнет, и продолжил, прожигая меня взглядом: – Будь то музыка или фотография, кино или живопись, искусство отражает мир вокруг нас, и слишком долгое время я видел лишь темную сторону. Убогую изнанку, уродливую правду. Фотографии напоминали мне о мгновениях, что не могут длиться вечно. Песни напоминали о словах, способных вырвать из груди сердце. Так к чему мне искусство, если оно столь ужасно и разрушительно? – С его стороны было очень смело заявлять такое перед лондонским бомондом, но никто не возражал. Никто даже не дышал. Алекс зачаровал всех своей речью. – Затем в моей жизни появился человек, который перевернул с ног на голову все, что я, как мне казалось, знал. Она была моей полной противоположностью – чистой сердцем, доверчивой, оптимистичной. Она показала мне красоту нашего мира, и благодаря ей я познал силу веры. Радости. Любви. Но я боюсь, что запятнал ее своей ложью, и всем сердцем надеюсь: когда-нибудь она снова найдет выход из тьмы к свету.

После речи Алекса в галерее повисла абсолютная тишина. Мое сердце стучало, колотилось так сильно, что я чувствовала его в горле. В желудке. В пальцах ног. Я чувствовала его каждым сантиметром.

А потом он вновь раскрыл рот, и мое сердце остановилось. Потому что голос, наполнивший галерею… Я никогда не слышала ничего прекраснее.

Но не только я – все смотрели на Алекса с восторженным восхищением, и я почти уверена: несколько женщин упали в обморок.

Слушая слова, я прижала кулак ко рту. Это была песня о любви и разбитом сердце. Предательстве и искуплении. Сожалении и прощении. Каждое слово рвало меня на части, как и сам факт того, что Алекс запел. Раньше, сколько бы я ни умоляла и ни упрашивала, это было единственным, что он категорически отказывался делать.

До нынешнего момента.

И я поняла почему. Алекс не просто пел, он пел. С эмоциями, с красотой, с такой искренностью, что у меня перехватило дыхание. Он обнажал душу с каждой нотой, – а для человека, считавшего собственную душу безвозвратно проклятой, сама идея о подобном выступлении перед публикой должна казаться невыносимой.

Алекс закончил под бурные аплодисменты. Он ненадолго задержал на мне взгляд и исчез со сцены, а все вокруг принялись восторженно болтать и ахать.

Я неосознанно сорвалась с места, но не успела сделать и двух шагов – меня остановила Диана.

– Ава, пока ты не ушла, я хочу познакомить тебя с одним человеком, – сказала она. – Здесь редактор «Ворлд Джиогрэфик», и они всегда в поисках талантливых молодых фотографов.

– Я… ладно.

Я осмотрелась, но Алекса нигде не увидела.

– Все в порядке? Ты какая-то рассеянная, – Диана посмотрела на меня с тревогой. – Ты говорила о «Ворлд Джиогрэфик» весь год, и я ожидала более бурной реакции.

– Да, я в порядке. Прости, просто немного перенервничала.

В другой ситуации я пришла бы в дикий восторг при мысли о встрече с редактором «Ворлд Джиогрэфик», журнала о путешествиях и культуре, известного потрясающими фотографиями и статьями, но сейчас я могла думать только об Алексе.

– Неплохое выступление, да? – ухмыльнулась Диана, подводя меня к пожилому мужчине с седыми волосами и густой бородой. Лоран Буше. Я сразу его узнала. – Будь я лет на двадцать моложе…

Я выдавила слабый смешок.

– Впрочем, все равно без шансов. Кажется, он замечал только тебя, – подмигнула она.

Меня бросило в краску, и я пробормотала в ответ что-то бессвязное, прежде чем мы добрались до Лорана.

– Диана, рад снова видеть, – прогудел Лоран глубоким голосом с французским акцентом. – Выглядишь прекрасно, как всегда.

– А ты, как всегда, очарователен, – Диана наклонила голову в мою сторону. – Лоран, я хочу познакомить тебя с Авой. Та ученица, про которую я рассказывала.

– А, конечно, – Лоран перевел на меня проницательные темные глаза. – Сегодня я говорил с Дианой о ваших работах. Вы весьма талантливы, – хотя еще очень молоды, и вам есть куда расти, но потенциал у вас выдающийся.

– Спасибо, сэр.

Выступление Алекса, похвала самого Лорана Буше – вечер казался абсолютно нереальным.

– Пожалуйста, зовите меня Лоран.

Мы болтали еще минут пятнадцать. Диане пришлось уйти, чтобы поговорить с директором программы. В конце нашей беседы Лоран вручил мне визитку и попросил выйти на связь, если меня заинтересует фриланс на младшей должности в «Ворлд Джиогрэфик». Эмм, да. Я пришла в восторг от такой возможности, но невольно вздохнула с облегчением, когда Лоран отвлекся на другого знакомого.

Поблагодарив его, я отправилась искать Алекса, но меня отвлекла компания приятелей – они прослышали, что я уже продала все работы, и желали выяснить, кто покупатель. Я ответила, что не знаю – технически это было правдой.

Так продолжалось весь вечер. Я заканчивала один разговор, чтобы втянуться в новый. Я была благодарна всем, кто хотел меня с кем-то познакомить или поздравить, но черт подери – меня интересовал исключительно Алекс.

Вечер подходил к концу, а я так его и не нашла. У меня устали ноги, щеки болели от постоянных улыбок, а в животе урчало от голода. Я всегда теряла аппетит, когда нервничала.

Гости потихоньку расходились, пока в галерее не осталось лишь несколько человек, включая уборщиков.

Я поверить не могла, что после такого поступка Алекс ушел не попрощавшись, но сомнений не оставалось – его здесь не было.

– Привет, Ава.

Я воспряла духом, но секундой позже нахлынуло разочарование: я увидела, кто со мной заговорил.

– Привет, Джек, – я выдавила очередную улыбку. – Думала, ты ушел.

– Не-а. Задержался, как и ты, – голубые глаза заблестели. – Не хочешь перекусить? Я не съел за весь вечер ни кусочка. Нервы, – пояснил он.

– Понимаю.

– Ты-то? Да ладно, ты продала все работы. Просто невероятно! Беспрецедентный случай, – Джек обнял меня. – Нужно как-то отпраздновать. Возможно, полноценным ужином и напитками? Не обязательно сегодня, если ты устала, – добавил он.

Я моргнула, уверенная, что неправильно его поняла.

– Ты что… зовешь меня на свидание?

За последний год мы с Джеком стали хорошими друзьями, и мне нравилось проводить с ним время. Он был весьма привлекателен – длинные светлые волосы, австралийский акцент и образ загорелого серфера. Но когда я на него смотрела, я не чувствовала трепета и замирания сердца.

Подобные чувства у меня вызывал только один человек, и сейчас его здесь не было.

Джек покраснел.

– Ага, – он застенчиво улыбнулся. – Я давно хотел тебя пригласить, но не хотел усложнять отношения во время учебы. А теперь, когда программа закончилась, я подумал: почему нет? Ты красивая, веселая, талантливая, и мы прекрасно ладим. – Он сделал паузу. – Я думаю.

– Да, – я положила руку ему на предплечье. – Ты стал