и поспешил вниз. Оля осталась ждать на промежуточном этаже – ее сегодняшняя работа была, в принципе, закончена.

Комната внизу – шикарно и со вкусом обставленная гостиная, даже немного стыдно было за наваленный на такую красоту бетон – по-прежнему была пуста.

– Маша! – позвал сестру юноша, спрыгивая на пол.

В ответ – тишина.

– Маша, где ты?! – Иван выскочил за дверь. Опрометью метнулся по коридору вправо, влево, заскочил в соседнюю комнату, оказавшуюся, как видно, библиотекой – все стены сплошь в книжных полках… И тут пусто да безмолвно! – Маша! – уже немного испуганно прокричал юноша. Куда же она могла подеваться?! – Маша, отзовись!

Снова коридор, еще комната – и опять ни души…

– Маша!

– Маша!!

– Маша!!!

Сестра нашлась в седьмом или восьмом по счету помещении. Не в ало-золотом птичьем обличье – в обычном человеческом – она понуро сидела на стуле у панорамного окна. При появлении Ивана – лишь слегка повернула в его сторону голову, скользнула пустым, равнодушным взглядом – и снова перевела тот за стекло, на ночной город.

– Маша, это я! Я пришел тебя спасти! – подскочив, юноша схватил сестру за ладонь – невероятно холодную.

Сестра руки не отобрала – но и только.

– Вставай скорее, пойдем! – ничего не понимая – кроме того, что медлить нельзя никак – решительно потянул Иван девушку за собой.

Та послушно поднялась – и когда он дернулся к коридору, тоже вяло туда пошла, вроде особо и не упираясь, но никуда и не торопясь.

До свисавшей из лаза лестницы они таким манером тащились по этим хоромам едва ли не целую минуту.

– Надо забраться наверх! – сообщил тут сестре Иван.

Та безропотно – и столь же неспешно – ухватилась за веревочную ступеньку и начала подъем. На полпути оступилась, едва не сорвалась – наверняка бы упала, если бы юноша в меру сил ее не страховал – но даже не охнула при этом.

– Да что же это с тобой такое?! – отчаянно всплеснул бы незадачливый спаситель руками, не будь те у него напрочь заняты.

Они выбрались на промежуточный этаж.

– Получилось, да?! – в восторге бросилась тут навстречу Ивану Оля.

– Даже и не знаю… – озадаченно пробормотал юноша. – Она какая-то будто пыльным мешком по голове стукнутая…

– Зачахла! – в проломе потолка показалась черная бандана Серого. – Надо же, как скоро! Такими темпами какой уж там год – за месяц сгорела бы в прах! Видали мы такое: «Что воля, что неволя – все равно…» Ладно, на свободе быстро оправится! – утешил он совершенно потерянного Ивана. – Вылезайте оттуда живее – надо уходить!

Юноша подтолкнул сестру к кровати, а затем и к лестнице наверх. Маша пошла – столь же покорно, сколь и неэнергично. Иван двинулся за ней, ненавязчиво подпихивая в сгорбленную спину, замыкала очередь на подъем Оля.

А вот наверху из пролома вслед за юношей подопечная почему-то не показалась. Иван заметил это не сразу – все больше приглядывал за сестрой, так что Серый сориентировался раньше. Метнулся к дыре, буркнул угрюмо:

– Проклятье!

Тут к лазу подскочил и юноша: окаменевшая Оля висела на лестнице мертвой гирей, не преодолев и половины пути к потолку. За веревочные ступени она держалась крепко, не падала, но время-то уходило, а они с этой Машиной нерасторопностью и так уже его кучу лишнего потеряли…

– Эх!.. – ухватившись за лестницу, Волк поднатужился и потянул ту из пролома вместе с сотнями кило каменной статуи.

Иван шагнул было помочь, но Серый лишь дернул плечом: не лезь, мол!

Полтора десятка секунд – и Оля наверху. Правда, по-прежнему недвижима.

– Все, уходим! – распорядился Волк, хватая ее обеими руками наперевес. – На тебе – Жар-Птица!

– Да! – юноша снова взял за ледяные пальцы заторможенную Машу.

У лифта Серому, несмотря на его тяжелую ношу, пришлось Ивана с сестрой ждать.

В несущейся вниз кабине Олю «отпустило», и подопечная наконец выпустила из рук веревочную лестницу, которая так и волочилась за ними с Волком – в лифт ее конец затолкал ногами юноша.

– Извините… – в своей былой, уже почти забытой манере пробормотала она.

– Все в порядке, – ободряюще бросил ей Серый.

– Да, – подтвердил Иван, – все хорошо.

– Не надо было меня вытаскивать, – покачала головой Оля. – Оставили бы внизу, а сами бы уходили!

– Лично я бы так и поступил, – охотно согласился с ней Волк, ничуть юношу этим, впрочем, не поразив. – Ну, поймал бы тебя Кащей – и что бы тебе сделал? Вся ответственность – на мне, даже не на Ване!.. Вот только он, – показал Серый глазами на напарника, – вчера еще предупредил, что бросить тебя нипочем не позволит.

– Да, – подтвердил Иван – так все и было.

– Я помню, – кивнула его подопечная. – Но если теперь из-за меня нас поймают… – она не договорила.

– Не поймают, – отрезал юноша. – Или уж всяко не из-за тебя…

Башню они покинули беспрепятственно, толстый охранник на квелую Машу неодобрительно покосился, но ничего не сказал. Должно быть, видал здесь и не такое.

А вот уже у самой стоянки, большую часть пути к которой они, не таясь, бежали со всех ног – сестру юноша при этом нес на руках – Волк вдруг обернулся на оставленный ими за спиной небоскреб, чутко прислушался к чему-то, для всех остальных неуловимому, и мрачно констатировал:

– Все, домовой поднял тревогу. Датчики тоже проснулись. Эх, чуть-чуть бы еще – и шиш бы уже они нам на хвост сели! А теперь, конечно, погонятся…

Зря это он так: ахнув, от переживаний Оля обратилась в камень – в машину ее пришлось запихивать все тому же Серому. Впрочем, Волк справился.

На заденем сиденье рядом с раскорячившейся статуей поместилась только Маша, и, пристегнув ее ремнями, сам Иван был вынужден сесть спереди. Взревел мотор, и, лихо вырулив со стоянки, машина понеслась по ночной набережной – прочь от башен Москва-Сити.

Глава тридцать вторая

Иван