Пока я решала свои проблемы, наши многоуважаемые мужьярешали свои: дружно гадали как с бабками поступить — вернуть и гордо отказатьсяили просто скрыться с чемоданчиком, не объясняя ничего.

Мой Женька и Архангельский склонялись к мысли, что неплохобы с «бабками» скрыться, а вот Даня, Пупс и Тася сильно возражали. Все троесомневались, что и своих жён уговорят скрыться.

Точнее, лишь Пупс и Тася сомневались — Даня точно знал, чтоникак он не сможет вредную Тамарку подбить бросить свою любимую компанию, даещё из-за какого-то жалкого миллиона долларов.

И здесь я была с ним согласна. Свою компанию Тамарка ценитгораздо выше, и не пустится с Даней в бега. А без Тамарки Даню бега неинтересуют. С нежностью я узнала, как высоконравственны наши мужья. Ещёнравственней и выше, чем я всегда о них думала. Никто! Ни один не собирался,разбогатев, «лимон» заныкать. Напротив, каждый стремился скорей этой радостьюсо своей женой поделиться.

Правда, насчёт Женьки был полный туман, поскольку не уточнилон с какой именно женой: со мной или с Юлькой. Но все равно приятно слышать,что наши мужья так непорочны и чисты. Честное слово, тайком от Мишеля япрослезилась.

А мужья после горячих споров окончательно решили, что нестоит братву с коллегой дожидаться.

— Все, мужики! — вскакивая, закричал Женька. — Хватитбазарить! Мотать пора!

И в этот самый момент раздался звук приближающейся машины.Мужья застыли в растерянности, а Архангельский схватился за голову:

— Едрена вошь! Это же господин Папикакис!

— Папикакис?!! — хором завопили мужья.

И немая сцена.

Первым пришёл в себя Архангельский.

— Так! — скомандовал он. — Жека, хватай чемодан и тащи всвою тачку! Садимся мужики и как ни в чем не бывало пьём пиво и жрём шашлыки.

— А я? — запаниковал Карл.

— И ты, — успокоил его Архангельский. — Садишься с нами.Только помалкивай, не проболтайся, что ты киллер международного класса, а ятвой клиент. Делай вид, что мы все одной компании.

Женька схватил чемодан и спрятал его в багажник «Тойоты».Вскоре джип «Лексус» выкатился на полянку. Из него вышел не высокий, но оченьладно скроенный мужчина, одетый с подчёркнутой респектабельностью. В руках оннёс чемоданчик.

— Приветствую всех, — совсем не с греческим акцентомвоскликнул Папикакис, после чего я с точность заключила, что он американец.

Наши многоуважаемые мужья бросили делать вид, что занятышашлыками и пивом, и восторженно раскрыли ему свои объятия.

— Господин Папикакис! — радостно загудел Архангельский. —Как вы вовремя!

— Ванюша, давай уже на ты и можешь называть меня простоМикис, — сходу попросил Папикакис, из чего стало ясно: он тоже хочет брать быказа рога.

Едва подумала я так, как тут же обнаружилось, что совсем неошиблась. Господин Папикакис выложил сумку на стол и с важностью сообщилприсутствующим, что в ней пять миллионов. Услышав это, наши многоуважаемыемужья мгновенно утратили добросердечность и насторожились.

— Зачем? — строго спросил Евгений.

Господин Папикакис в нежной улыбке расцвёл и пояснил:

— Хочу инвестировать в ваш бизнес.

Архангельский нервно хохотнул и поинтересовался:

— Так срочно?

— Да, — утвердительно кивнул Папикакис. — Уже взяты билетына самолёт. Завтра мы должны быть в Афинах. Наклёвывается очень выгодноедельце, — и он заговорщически подмигнул Архангельскому.

— Та-аак, — сказал Евгений.

— Приехали, — сказал Тася.

— Мочало — начинай с начала, — сказал Даня.

— Опять двадцать пять, — сказал Пупс.

— Снова за рыбу гроши, — сказал Архангельский.

— Не понял, — удивился Папикакис. — Вы не рады? Завтрабудете гулять по Афинам…

Евгений очень ненатурально заржал:

— Этому весьма мы рады, господин Мыкола, но вынуждены васогорчить: мы уже получили один чемоданчик, и по чистому совпадению там точнотакая сумма. Ровно пять лимонов.

И без всякого перехода Евгений пришёл в ярость, схватилПапикакиса за грудки, громогласно причислил его к сексуальным меньшинствам ипотребовал:

— А ну, гад, признавайся, «Аист» тебе нужен?!

Тут надо отдать должное Папикакису — совсем неглупыймужчина. Мгновенно сообразил что к чему и, даже не пытаясь отлепиться отЕвгения, согласился:

— Да. Да, мне нужен «Аист». Но вы не поняли, господа, ябольше плачу. Пять миллионов, это всего лишь аванс. В Афинах вы получите ещёстолько же.

Тут уж вспылил и Архангельский. С криком «ах ты, гнида!»бросился он отнимать Папикакиса у Евгения.

— Дай его мне! — вопил он. — Я сам! Сам ему морду набью!

— И я! — закричал Даня.

— И я! — вдохновился Пупс.

— И я! — загорелся Тася.

Всем! Всем сразу приспичило Папикакису морду бить. Врезультате началась свалка, и он один остался не у дел. Стоял сиротливо,смотрел как дерутся наши многоуважаемые мужья.

«Ах ты гнида! Что об нас подумал! За пять лимонов Родину емудолжны продать!» — доносилось из мужской свалки. И бедного Папикакиса ещё иещё, на все лады многовариантно причисляли к сексуальным меньшинствам, причёмтак громко, страстно и виртуозно, что уши закладывало.

Папикакис одиноко постоял-постоял, послушал-послушал, да ипринялся куда-то звонить.

Достал мобильный, набрал номер и в этот момент зазвонил мойтелефон. Мужья мгновенно насторожились, бросили драться и увидели чем занятгосподин Папикакис. А он уже кому-то распоряжения выдавал:

— Начинайте! Да! Сейчас же!

Дальнейшего видеть я не могла, потому что пожалела Тамарку —уж слишком надсаживалась она.

— Мама, ты невозможная! Сейчас же Женьку позови! Зови сейчасже Женьку! — вопила она.

Краем глаза я заметила подкатывающий к баньке джип, ещё одинджип, на этот раз новенький «БМВ». Он лихо зарулил на поляну, дверцыраспахнулись и…

Гоблины! Те самые гоблины, которые похищали Архангельского вдень его свадьбы, выскочили, потрясая оружием. Я глянула на Мишеля:

— Ты знаешь их?

— Впервые вижу, — ответил он.

Я не стала рассказывать Мишелю, что именно эти гоблиныкогда-то угнали его «Альфа Ромео», да и времени не было, уж очень Тамаркалютовала.