— Я же сказала, что не могу жить в карликовом государстве, уменя клаустрофобия. Что же касается Евгения, то не мне выбирать. Он женился наЮльке, значит любит её.

— А если б не Юлька, кого бы Астров любил?

Ответила я не задумываясь:

— Меня!

— Вот и я так считаю, — сказал Мишель.

— Почему? — удивилась я.

И он сказал мне истинную правду:

— Потому, что тебя невозможно не любить, Софи, поэтому неволнуйся, ты помиришься с Женькой. Соглашайся, дорогая, а куда деть Юльку —наша забота.

Я насторожилась:

— Что значит — деть?

— Софи, дорогая, не стоит вдаваться в подробности, сейчас недо мелочей. Мы все смертны. Но времени мало, ближе к делу, вот твоё задание: вближайшие дни вы помиритесь с Евгением и отправитесь в путешествие по Европе.Путешествие фирма оплатит.

— Фирма — ЦРУ? — поинтересовалась я.

— Разумеется, — согласился Мишель. — Очень желательно, чтобыи подруги твои отправились с вами путешествовать. Они согласятся?

Мне стало смешно:

— Конечно, если за чужой счёт. Но, если я правильно поняла,вас интересуют не мои подруги, а их мужья? И их что ли с собой прихватить?

— Да, — обрадовался Мишель. — Как ты умна! Софи, значит тысогласна?

— Нет! — отрезала я и выскочила из крапивы.

Устремилась к Евгению, но не успела сделать и трех шагов какчто-то тяжёлое на голову опустилось, в глазах потемнело, исчезла луна…

Очнулась я от острой боли. Очень болела голова. Макушка.Хотела её пощупать, но тут же выяснилось, что руки связаны. Ноги, увы, тоже.Хотела закричать и тут же обнаружила, что кляп во рту.

Пока я делала свои открытия, на полянке происходили свои:Мишель оказался давним другом Евгения. Сопровождалось это открытие настоящиммужским ликованием, из него-то и сделала вывод, что крепкая я баба, приличныйудар по голове получила и совсем недолго без сознания пробыла — Мишельтолько-только до полянки добежать успел. Но чему так радуется мой глупыйЕвгений?

А радовался он непередаваемо.

— Мишка! Чертяка! — восклицал он, награждая подлогопредателя ласковыми дружескими шлёпками по спине и плечам.

— Жека! Чудак лохматый! — радовался Мишель, все порываясьзаключить Евгения в объятия.

И понеслось:

— Ты как? Ты откуда? — обычный для таких случаев наборвопросов.

Радость их была так мне отвратительна, что я тут жепредприняла попытку встать. Даже чуть-чуть привстала, но тут же на землюрухнула и от бессилия заплакала.

«Увидел бы Женька меня, связанную по рукам и ногам с кляпомво рту, небось не по спине огрел бы этого лже-Мишеля, а по его гнусной роже,» —подумала я.

Мишель же, ничуть не опасаясь получить по роже, ужепроникновенно признавался в любви к моему наивному Евгению:

— Я тебя так долго искал, дружище! Так долго искал! Как ярад! Я нашёл тебя! Нашёл!

«Ещё бы, — коченея от злости, подумала я, — как не найти,когда за это враги Родины хорошо платят.»

Ах, как желала я, чтобы Женька его раскусил, чтобы неповерил! Но Женька поверил, более того, радовался, дурачок, похлеще самоголже-Мишеля.

— Мужики, — оглядывая товарищей, с восторгом сообщил он, —дружок мой армейский пожаловал. Мишка Робинович!

«Не солгал, — уныло констатировала я, — потомок древнегорода.»

Думаете этим ограничились чудеса на поляне? Ничуть нет.Когда друзья юности, Женька Астров и Мишка Робинович, намиловались вволю, к нимиз ночной тьмы шагнул киллер Карл Левин. Боже, как возликовал наш с ЖенькойМишель, как возликовал.

— Карлуша! Ты? — раскрывая объятия, завопил он голосомторжества радости. — Какими судьбами?

Будто не со мной в крапиве сидел и не знал какими кто здесьсудьбами.

И снова пошло и поехало:

— Какими судьбами? Вот удача! Вот повезло так повезло!

Карлуша от Мишеля не отставал, тоже был на седьмом небе отсчастья.

«Знал бы ты, кто испортил твой пулемёт, небось сразу далМишке в ухо,» — зло подумала я.

Тут же последовали пояснения, кто в каком училище учился,кто в какой роте служил, и так до тех пор, пока Архангельский не выдержал.

— Дёргать нужно, — напомнил он, нервно поглядывая на дорогу.

Евгений сразу загоревал, рассыпаясь в объяснениях ипояснениях, которые сводились к одному: всем, не исключая и Карлуши, срочнонужно дёргать.

Лже-Мишель вполне натурально изобразил недоумение:

— Как дёргать, братишки? Я так долго вас искал!

Евгений смутился, весь покрылся виной и начал путанообъяснять:

— Тут, братишка, такая заморочка вышла, в тачке моей двачемодана лежат, доверху набитые баксами. Понимаешь? В одном пять лимонов и вдругом. Всего десять лимонов.

Мишель все прекрасно понимал, но трудолюбиво дуракомприкидывался.

— В общем, нам сматываться нужно по-быстрому, — отчаявшисьна ходу объяснить, заключил Евгений. — Братва наехала по полной программе.Срочно нужно медвежий угол сыскать, чтобы ни одна сволочь не достала. Придётсявспоминать спецкурс по выживанию, собрались дёргать в архангельские леса.

Робинович натурально удивился:

— Какая глухомань, Жека? Не по возрасту и не солидно. У менякое-какие возможности имеются. А проблемы моих друзей — мои проблемы.

Здесь я поняла, что наши многоуважаемые мужья непередаваемово мне нуждаются и… покатилась. Покатилась прямо на полянку, переживая лишь ободном, что слишком поздно до этого додумалась.

Я катилась по траве, а Робинович являл чудесагостеприимства, теперь речь шла уже не о замке, а о вилле.

— Вас всех приглашаю к себе, — вдохновенно лгал он, — у меняна одном чудесном острове в океане вилла. Не дворец, конечно, но всем местонайдётся. Уж там вас искать не станут, а если и станут, так не найдут. Отврагов своих спрячетесь и время проведёте с пользой, отдохнёте, на рыбокпоохотитесь. Жён можете прихватить, детей.

Наши многоуважаемые мужья, похоже, наживку заглотнули,затихли, задумались. Я, задыхаясь от кляпа и царапая руки, ноги, лицо,покатилась ещё быстрей.

— Ну как, подходит? — спросил Робинович.