– А если это вообще был другой стакан? – это пришли на помощь сюжеты. Они всегда приходили, старые, знакомые сюжетные ходы, они всегда выручали ее, когда Айше оказывалась в затруднении. Когда что-то в жизни не сходилось или казалось нелогичным и неправильным, она невольно обращалась к тому, чем до недавних пор только и жила: к кем-то уже разгаданным загадкам, к кем-то написанным словам, к давно придуманным и продуманным объяснениям.

К литературе, которую она воспринимала так же всерьез, как реальность.

Настоящая жизнь стала завоевывать позиции совсем недавно: с Кемалем в ее мир вошли настоящие преступления, настоящие, какие-то приземленно-материальные мысли об ужинах и выходных, и планы на отпуск, и расчеты про покупку квартиры, и тщательно отгоняемые сомнения насчет возраста и ребенка. Все это было никак не книжным, и все это хоть и пугало, но уже было, было, и Айше чувствовала, что меняется, взрослеет, уступает чему-то более сильному и неизбежному, чем постоянно читаемые ею тексты.

Но сейчас это снова была прежняя, абсолютно литературная Айше, и Кемаль не мог не улыбнуться, ведь именно такой он впервые увидел ее и полюбил. Голубые глаза засверкали, рука потянулась к волосам, которые она всегда поправляет, когда волнуется или фантазирует.

– Вообще не тот стакан, понимаешь? Вот представь: домработница действительно ставит стакан с водой на тумбочку, и Лили запивает этой водой те самые таблетки… неважно, кто ей их дал и почему – это потом! Главное – стакан! Так вот, на том стакане все отпечатки имелись, причем совершенно нормальные. Но потом кто-то – неизвестно пока зачем – взял тот стакан и подменил его. Ты представь, что тебе зачем-то очень надо подменить стакан – как ты это сделаешь? Следы уничтожить практически нереально, это все знают, все начитанные, да и времени это много займет, значит, надо от первого стакана избавиться и чистый на его место поставить. И этот кто-то берет стакан из шкафа, так берет, чтоб отпечатков не оставить, перчатки там у него или что, не знаю, а на стакане перевернутые отпечатки домработницы, потому что она посуду из машины выгружает. Вот и все!

– Ничего себе «все»! – засмеялся над ее воодушевлением Кемаль. – Такое «все» для отчета не годится. Непонятно, кто, когда, зачем и почему, а остальное совершенно ясно!

– Нет, про стакан понятно, мне, по крайней мере! Кто и почему – это следующий вопрос, но технически-то все объяснимо.

– А куда, по-твоему, делся первый стакан?

– А в ту же посудомойку! Теперь попробуй его выдели среди остальных. Или убийца его с собой унес да выкинул, это неважно. Нет, ты придумай другую версию! Домработнице, даже если она убийца, незачем брать стакан в перчатках: ее отпечатки могут где угодно быть, особенно на посуде, правильно? Наоборот, это было бы подозрительно, если бы ее отпечатков там не было! – Айше помедлила, обдумывая очередной виток сюжета. – Значит, либо она это просчитала и подменила стакан, чтоб на нее уж точно не подумали, либо она ни при чем, а тот, кто подменил стакан…

– Да все упирается в то, зачем он его подменил! Если чтоб выглядело как суицид, то почему руку Лили туда не приложить? Ведь если стакан совсем без отпечатков, это вызовет всякие подозрения… к тому же непонятно, зачем его вообще туда ставить? Ну уничтожь или отмой первый стакан, если на нем твои отпечатки, а второй-то ставить зачем?

– А для правдоподобия. Ведь чем-то Лили запила эти таблетки, не так проглотила, а стакана вдруг и нету.

– А так есть стакан, из которого никто не пил! Ничего себе правдоподобие! Хотя…

Кемаль замолчал. То, что вдруг пришло ему в голову, тоже было не слишком правдоподобно, и ему не хотелось выдавать эту версию, пока ее еще нечем подтвердить.

– Хотя? – нетерпеливо переспросила Айше. Еще не хватало отнимать у нее страницу, не дав дочитать фразу!

– Не знаю… просто вдруг подумал, что это могли сделать нарочно. Чтобы мы в этом копались – и больше ни в чем. Или, наоборот, чтоб привлечь внимание.

– Зачем? Чтоб копались, то есть чтобы вас отвлечь, это возможно, но чтоб привлечь?..

– Господин Эмре, к примеру, почему нет?

– То есть ты хочешь сказать, что там был другой стакан или вообще еще что-то, а он явился домой и принялся подменять улики?

– Вот именно. И это, кстати, почти все объясняет. Дай-ка мне телефон, раз ты там стоишь.

– Хочешь ему позвонить? А не спугнешь, если он действительно в чем-то замешан?

– Не ему. Просто хочу побольше про него разузнать.

Элиф сердито поливала водой из душа большой пластмассовый бак для мусора. Казалось бы, как удобно и замечательно задумано: поставить его на лестничной площадке, чтобы все соседи складывали мусор туда, а консьерж забирал по вечерам не отдельные пакеты, стоящие у каждой двери, а один общий из этого самого бака. А что получилось? Все прилежно складывают мусор, консьерж периодически забывает заглядывать в бак; общий, большой пакет никто, кроме Элиф, в этот бак не кладет, и бак пахнет, и мыть его приходится все той же Элиф. Если она, конечно, не желает терпеть запах на лестничной клетке, как ее более равнодушные соседки.

Сегодня она с самого утра выставила все вчерашние пакеты в ряд перед лифтом, чтобы дать понять консьержу, что он снова про них забыл, и теперь злобно отмывала впитавший в себя не самые приятные запахи бак.

Все наперекосяк! Как будто ей нечем больше заняться и не о чем подумать! Сегодня вернется муж, и мысли Элиф непривычно крутились не вокруг того, что она ему приготовит, а вокруг того, что и как она ему скажет.

А что она, спрашивается, может сказать? Самое большее – задаст вопрос, на который не получит ответа, вот и все. А ведь тот же вопрос будет задавать ему Кемаль или кто-нибудь другой из полиции, это точно.

Ее саму уже и Айше спрашивала, и брат, и она выкручивалась, как могла, но долго так продолжаться не может.

И ведь ей сразу не понравилась вся эта история, с самого начала!

Почему это надо было рекомендовать Лили какую-то девчонку?.. Азиз вроде никогда не был склонен к беспричинной благотворительности. Да, все совпало удачно, кто бы спорил: Лили нужна домработница, Азиз упоминает про эту девицу, у Элиф есть возможность оказать всем услугу, сделав всего один звонок. Разумеется, она его сделала.

Но уже тогда… или это теперь так кажется? Она недовольно выключила душ и перевернула злосчастный бак, чтобы не нести его мокрым по коридору. Вроде не пахнет, уж она его терла, терла и моющим средством, отбивающим запахи, поливала. Или все-таки?..

Ладно, будем считать, что не пахнет, и так сойдет.

И с той девицей я так же, вдруг подумала Элиф, сама удивившись неизвестно откуда возникшему сравнению: будем считать, что все в порядке, и не принюхиваться. Вроде ничем не пахнет, правильно? И так сойдет, а что там на самом деле – нас не касается. Так спокойней.

А теперь принюхиваться начинают другие.