Молниеносным броском Морт перехватил мятежную душу молодого парня и закинул в созданный для неё коридор.

– Внимательней! – рыкнул он на демона-транспортировщика. – Иначе мы захлебнёмся в потоке неупокоенных душ и беглых призраков!

– Куда они всё сбежать пытаются?! Для них же стараемся, чтоб они покой после смерти обрели, а всё бегут куда-то, – раздосадовано пробурчал низший демон.

«Их питает надежда, что всё ещё можно изменить, вернуть утраченную жизнь», – размышлял Морт, витая над жутким пейзажем, созданным бесчеловечной злобой людей, и помогая всех усопших отправить к вратам в загробный мир. Он ненавидел такие дни, когда со всех сторон неслись стоны и крики, но именно в такие моменты вынужденно присутствовал в мире живых: бесплотное существование – слишком тяжёлое наказание за глупый порыв умершего избежать неминуемого. Его задача – не допустить подобного и следить за тем, чтобы особо рьяные демоны не прихватили с собой нелегалов: в суете массовых смертей намного труднее отследить контрабанду.

Шли седьмые сутки, как он покинул полусвет. Седьмые сутки, как его окружает беспросветное отчаяние погибающих людей. Адская работёнка, что порой бывала чересчур тяжёлой даже для демона. В искажённых лицах женщин Морту иногда мерещились черты его ночной гостьи, его самого памятного подарка на день рождения. Светлое личико необычной демоницы и её нежный взор были тем светлым воспоминанием, за которое держался демон в хаосе войны и страданий, радуясь, что её здесь нет.

«Если бы она наложила приворотные чары, то было бы проще: я бы понимал суть и причину мучающих меня чувств. Трудно разобраться в том, чего никогда ранее не знал, трудно судить о мотивах женщины, что пришла без корыстных интересов, и мне... тоскливо без неё? Как бы нелепо ни звучало – действительно тоскливо. Я прожил без неё семьдесят лет, а с ней провёл одну ночь, но как же нестерпимо хочется вновь её увидеть, обнять... И ПОГОВОРИТЬ! Она специально сбежала без объяснений, чтоб довести меня до белого каления?!»

Не оставляла пустая надежда, что девушка заходила в гости, пока он мается на белом свете. Пустая, поскольку охранки молчали: никакая демоница вблизи замка не появлялась. С другой стороны, смогла же она незаметно исчезнуть – так может и незаметно проскользнуть обратно, разве нет? Высшего демона с неимоверной силой тянуло домой: в замке теперь было уютно, тепло, как в обжитом доме. Демонята стали приветливы и явно всем довольны, а Морта наконец-то перестали терзать сомнения, правильно ли он настоял на том, чтобы мальчишек отдали под его опеку – вдруг, другой лорд создал бы им лучшие условия для жизни, чем высший без истинной пары.

«Создал бы, если б удержался от соблазна убить их тела и прикарманить их наследство», – привычно напомнил себе Морт, и это соображение впервые не прозвучало для него жалким оправданием. Да, последние слуги сумели наладить в замке комфортное житьё для всех его обитателей, и... именно поэтому заслужили возвращение на землю! Как он останется без них, Морт себе не представлял, но явное стремление матери задержать неупокоенных на неопределённо долгий срок следовало как-то ограничить, иначе она будет бесконечно навязывать им «дополнительные соглашения», пользуясь своей способностью перехитрить всех и вся!

На заражённую зарином территорию пробились спасатели в костюмах химзащиты и начали эвакуацию пострадавших.

«Где же ты, моё самое светлое солнышко в череде мрачных дней? – витал над землёй тоскующий демон Смерти. – Хоть на одну ночь мне надо вернуться домой».

Донельзя усталое «светлое солнышко» рухнуло в постель, не в силах сообразить даже, в чью постель и в каком теле оно рухнуло. Неделя вышла настолько напряжённой, что не выдалось ни минутки, чтобы заглянуть на землю, а Вику нестерпимо тянуло к родным. Тоска по Морту накладывалась на тоску по близким, по родному дому, по привычной жизни и собственному телу, отчего даже в бесконечной круговерти дел нет-нет да поднимало голову стремление уйти за грань.

«Я гляну на Настю с Женькой и сразу обратно! На минуточку отлучусь – и сразу в замок, спать до утра», – уговорила себя Вика.

Родной дом был полон народу: вся контора Вики в полном составе с боссом во главе, все родственники, даже самые дальние, все друзья её небольшой семьи. За окном уже сгустились вечерние сумерки и гости потихоньку расходились, обнимая на прощанье заплаканных Настю и Женьку: на земле шёл девятый день с момента смерти Викиного тела, и все собрались на поминки. Атмосфера печали и траура висела в доме таким плотным маревом, что Вика-дух почувствовала себя неуютно, как в холодной, колючей воде. Они витала между прощающимися гостями, с лёгким удивлением заметив среди них Славу, перед компанией товарищей которого танцевала свой последний танец на земле. Мужчина украдкой оставил на комоде в прихожей пять тысяч рублей, придавив их расчёской. Заметивший пожертвование дядя Коля хотел возразить, но в ответ на настойчивый взгляд Славы согласно махнул рукой.

Когда остались только самые близкие, тётя Галя обхватила руками плечи Насти, и они дружно расплакались в три ручья. Мужская часть компании в составе Женьки, дяди Коли и Кирилла удрученно вздыхала, бормотала что-то успокоительное и убирала тарелки со столов.

– Вы бы лучше у нас жили, – тихо уговаривал Женьку дядя Коля. – У нас собственный ресторанчик имеется, нам без разницы, сколько человек в доме за стол садится, выкиньте из головы, что вы нам в тягость будете!

– Спасибо, дядь Коль, но мы уже взрослые, мы у себя жить будем. Я не только у вас подрабатываю...

– Вот именно, а тебе учиться надо и Насте тоже!

– Настюха решила на заочное поступать, босс её без проблем на сессии отпускать будет, и зарплату платит как... Викусе.

Голос брата дрогнул и Вика сочувствующе приобняла его, на миг позабыв, что она теперь лишь призрак. Женька зябко передёрнул плечами и прошептал:

– С того дня, как Вику в больницу увезли, у меня то и дело мороз по коже пробегает и ощущение, словно смотрит кто-то в спину. У Настюхи тоже, а приятель её бывший – Витя который – всем треплется, что у нас в доме привидение завелось и он лично его видел и слышал.

Дядя Коля нелицеприятно высказался об умственных способностях Вити, Кирилл его бурно поддержал и принялся мыть посуду. Дядя Коля вытирал её и раскладывал по местам, Женька продолжать убирать со столов. Тятя Галя с Настей выплакали остатки слёз, и тётя вернулась к вопросу, поднятому дядей:

– Мы не отстанем, пока вы хотя бы помощь от нас принимать не согласитесь! Вот сколько у вас денег на чёрный день отложено, скажи-ка? – требовательно допрашивала тётя Галя, уперев руки в бока.

– Вы и так все похороны организовали, за всё-всё заплатили, это уже огромная помощь, – отнекивалась Настя. – Деньги на жизнь у нас есть, честное слово, и у меня зарплата через неделю.

– Открывай шкатулку, показывай, на какие шиши вы планируете жить эту неделю, – потребовали хором тётя с дядей.