Павла омрачало только то, что его белокурая дочь называла его «дядей Пашей». Анна не хотела говорить дочери, что Павел — ее настоящий отец. Она считала, что это нужно делать постепенно. Девочка и так слишком много пережила.

По этой же причине Анна избегала конкретных разговоров об их будущем браке. Анна все еще не могла привыкнуть к тому, что все ее мечты становятся реальностью. И не знала, как эту новую реальность воспримет дочь. Их дочь. Павел готов был ждать.

Анне к тому же было совсем небезразлично, что будут говорить о ней на фирме.

На работу они приезжали порознь и в присутствии посторонних договорились называть друг друга по имени-отчеству, делая вид, что ничего не изменилось. Как ни странно, но им удавалось ввести в заблуждение большую часть коллег. Может быть, потому, что сотрудников куда больше занимал детектив с участием бывшего вице-президента компании.

В общих чертах все знали, что произошло, но предпочитали не упоминать фамилию Осокина ни при каких обстоятельствах. О том, что было, не расспрашивали ни Анну, ни Галину, ни Ларису. На историю с Осокиным наложили негласное табу. И только каждый ждал, когда же появится весть о том, что его уже поймали. Что теперь благополучию компании и ее президента ничто не угрожает.

Но проблемы были. Олег в свое время сосредоточил в руках множество невидимых нитей управления аппаратом, как бы стараясь освободить Павла от повседневной рутины. Он замкнул на себе и работу охраны, и подбор кадров, и хозяйственную документацию. А также многие другие «мелочи», без которых не может существовать ни одна крупная фирма. Павел схватился за голову, когда в конце месяца на его стол легла груда платежных документов, десятки резюме кандидатур на малозавидную должность пожарного, толстенная папка с договорами на разработку фирменных пепельниц, доставку офисной мебели для комнаты охраны, а также поставку плиток для санузлов в офисе. А ведь ее, плитку, нужно было еще выбрать среди ста с лишним образцов!

Анна пыталась ему помочь, чем могла.

О том, каким образом Павел собрался «решить проблему», Анна узнала несколько дней спустя, когда они с Лариской вместо обеда решили попить кофе и поболтать.

Лариска выглядела свежей и счастливой. Сделала новую прическу, купила кучу тряпок и меняла их каждый день.

Сегодня она пришла в модном ярко-красном платье с внушительным разрезом на юбке, чем привлекала к себе взгляды всех мужчин на фирме.

— Этот урод звонит мне каждый день, — тараторила Лариса, двигая на пальце колечко с рубином. — Я, наверное, сменю номер телефона, как ты думаешь?

— Рано или поздно Алексей все-таки поймет, что все бесполезно, и исчезнет из твоей жизни.

— Жду не дождусь. Я знаешь что решила?

— Что?

— Больше никаких мужиков. Все! Я теперь их к себе на километр не подпущу.

— Поэтому и надела такое платье?

— Именно поэтому. Пусть облизываются, как лиса перед виноградом. Ненавижу этих сволочей.

— Ну не все же они сволочи.

— Все. Правда, за редкими исключениями. Павел, например. Но это очень редкий экземпляр. Мне точно такой не попадется.

— Почему, Ларис? Ты же красивая, молодая женщина. У тебя все впереди.

— Нет, все. Я завязала. Мне не везет. А ты знаешь, мне сейчас хорошо. Честно. Не надо ни под кого подстраиваться, ревновать, выслушивать все эти мужские сопли. Стану старой и дряхлой совсем скоро, заведу себе какого-нибудь мопса и буду с ним гулять в шесть часов утра. По-моему, неплохо.

Анна засмеялась. В кабинет вошла Галина с бумагами в руках. Вот она действительно выглядела неважно. Потухшие глаза, заостренные скулы.

— Привет, девчонки, — сказала она и положила на стол перед Анной несколько папок. — Я собрала все, что проходило через меня. Немного обобщила, словом, все, как ты просила. Ты легко разберешься.

Она повернулась, собираясь уйти.

— Погоди, — остановила ее Анна, — я думала, мы поговорим.

Галина опустила голову и промолчала.

— Я, кажется, лишняя, — сказала Лариса, поднимаясь со стула, — служебные дела меня мало интересуют. Тем более и обед кончился. Пока, девочки!

Анна подождала, пока Лариса скрылась за дверью.

— Галь, — нерешительно произнесла Анна, — у тебя все нормально?

— Да, все хорошо.

— Галя, что случилось?

Та подняла на подругу испытующий взгляд:

— А ты не знаешь?

Анна пожала плечами.

— Ты не знаешь, что Павел собирается предложить на совете директоров кандидатуру на вице-президента?

— Нет. С чего ты взяла?

Галина отвела глаза, устало потерла лоб.

— Интуиция, основанная на опыте. — Она села, взяла не допитый Лариской кофе, глотнула. — Твой Нестеров позвонил мне и спросил, как я отношусь к Матвею Головину.

— А это еще кто? — искренне удивилась Анна. Галина хмыкнула:

— Сын одного крупного держателя акций. Он на собраниях акционеров представляет отца. Ну знаешь, как это делается. Маленькая дочерняя компания с уставным фондом в миллион владеет акциями, которые на фондовой бирже оцениваются в миллионы долларов. Полное ничтожество, хотя и окончил кучу западных элитных заведений. Это была идея Осокина ввести Головина в руководство. Тогда Нестеров отказался.

— А сейчас, выходит, передумал?

— Ему просто нужен человек.

— Ну и при чем тут ты?

— Как ты не понимаешь, Аня! Твой Павел решил посадить его на место Осокина. А я работать с этим Митрофанушкой ни за что не буду! Да и он меня не потерпит. Притащит какую-нибудь модель. Ну и все такое.

— Погоди… — Анна быстро заходила по кабинету. — Ты сказала Павлу… Андреевичу?

Галя покачала головой.

— Что? Во-первых, это бесполезно. Если Павел Андреевич… — улыбнувшись уголками рта, она особо выделила отчество, — что решил — танком не сдвинешь. А во-вторых, мне здесь все равно не работать. Тот ли «вице», другой ли, все равно свою команду приведет.

— Ты сделала то, о чем я просила?

— Да. — Галина подвинула к ней папку. — Только это все равно бесполезно.

— Посмотрим!

Олег уже освоился в квартире Алины и чувствовал себя, как дома. Эта девушка была просто находкой. Как хорошо, что он вспомнил о ней. Да, раньше ему не нравилась ее наивность и безропотность, он любил женщин с характером, таких, как Галина, но теперь это было только ему на руку. Алина бесконечно любила Олега, он читал это в ее глазах, в ее жестах, в ее покорности. Она верила всему, что он говорил. Сочувствовала. Переживала. Она ни на секунду не сомневалась, что и Олег любит ее. Она могла не отрываясь наблюдать, как он ест, как смотрит телевизор, как спит. Готовила ему еду, стирала, смотрела вместе с ним ненавистный ей футбол, прижавшись к плечу Олега. И считала, что это ее счастье.