Олег совсем не выходил из квартиры. И бедная Алина начала вздрагивать от каждого телефонного звонка, от каждого стука в дверь, ожидая, что они обязательно придут и убьют ее Олега.

Олег после вынужденного бездействия теперь знал, что нужно делать. Пусть осуществление его идеи немного затянулось, но это временные трудности. Теперь все пойдет так, как должно.

Прежде всего, он сел за компьютер Алины и составил шесть писем. Ровно столько, сколько было основных держателей акций фирмы «Гравис». Одна государственная компания, общественный фонд и четыре частных лица. В общей сложности они владели 85 процентами всех акций, а значит, вместе могли провести любое решение, касающееся менеджмента или финансовой политики. На долю руководства, то есть Нестерова и еще двух-трех человек, приходилось еще 10 процентов, но эти проценты уже роли не играли. В свое время Осокин перевел свои акции на подставные фирмы и теперь порадовался собственной предусмотрительности.

Во всех письмах было одно содержание. Некто предупреждал акционеров о том, что Павел Нестеров, президент акционерной компании «Гравис», занимается прокруткой средств через подставные фирмы.

Осокин хорошо знал дела фирмы, ее слабые места. Знал, что от большинства обвинений будет отмыться очень трудно. А так, чтобы не осталось сомнений, — и невозможно. Вкладывал деньги в заведомо проигрышные предприятия и, кроме того, использовал эти средства для своих личных целей. Пляжи Малибу, рестораны, казино, женщины.

Олег писал с удовольствием, не ограничивая фантазию, не боясь, что этот пошлый набор вызовет недоверие. Наоборот! По опыту он знал, что, чем больше наворотить нелепиц рядом с правдой или полуправдой, тем большие сомнения зароятся в умах акционеров.

Все эти письма он в один день отправил адресатам. Оставалось сделать еще несколько звонков.

Через три дня Анна вошла в офис Павла взволнованной.

— Мне позвонил один из акционеров, — Анна посмотрела на листок бумаги с написанной фамилией, — Попов Роман Сергеевич. Все акционеры просят собрать экстренное совещание.

— А в чем дело? — удивился Павел.

— Хотят видеть полный отчет о деятельности фирмы за последнее время.

— Ничего не понимаю. Зачем? Что-нибудь еще он сказал?

— Нет.

— Странно все это. Очень странно. Мы собирались не так давно. — Нестеров ходил по кабинету. — Насколько я знаю, Олег готовил очередной отчет к концу квартала.

— В его сейфе среди бумаг отчета нет. Правда, мы только начали разбирать.

— Понятно, понятно… Давно уже надо было.

Анна с тревогой наблюдала за тем, как Павел роется в своем блокноте.

— Что ты ищешь?

— Телефон одного человека. Он мог бы заняться этим.

— Матвея Головина?

— Откуда ты знаешь? — Павел с удивлением оглянулся на нее.

— Я же твой референт. Я обязана знать всех. Паша, не торопись. Даже если твой Головин семи пядей во лбу, он не сумеет разобраться за неделю в том, что наворотил здесь Осокин.

— Аня, пойми! Мне не важно, какой он! Увижу, что дурак, — уберу, возьму нового. А разбираться и варианты искать — сейчас нет времени.

Он наконец нашел телефон, потянулся за трубкой.

— Павел, подожди! Послушай меня! Я только прошу тебя немного подождать. Я навела справки о Головине…

— А я повторяю, что его личность сейчас роли не играет! У тебя есть другая кандидатура? Нет? А отчет нужно делать немедленно.

— Ты еще напомни, кто здесь начальник! — У Анны от его упрямства даже выступили слезы. — Посмотри хоть бумаги!

— Какие еще бумаги? — раздраженно спросил Нестеров, по-прежнему держа трубку в руке.

Вместо ответа Анна положила на край стола папку, которую держала в руках:

— Я от твоего имени попросила сделать отчеты по отделам за последний квартал. По всей деятельности — финансовой, юридической, кадровой, технической.

Павел недоверчиво притянул небольшую папку:

— Это все?

— А потом мы с Галиной сделали полный анализ отчетов. Так сказать, внутренний аудит. Не забывай, Галя была правой рукой Осокина. Кое-что она вспомнила, кое-что мы восстановили по отчетам. Из этих материалов можно очень быстро составить общий отчет для акционеров.

Павел глубоко вздохнул, успокаиваясь. Запоздало спохватившись, положил трубку на рычаг. Полистал папку:

— Толково. Хм, надо же… Здорово. Спасибо, малыш. Ты умница. Как ты догадалась, что это потребуется?

Под его внимательным взглядом Анна пожала плечами:

— Просто хотелось разобраться. — Приободренная его похвалой, она решилась: — И вот еще что. В сейфе Осокина мы нашли вот этот список.

Она положила перед Нестеровым еще один листок, испещренный кружками, квадратиками, стрелками, числами. Внутри кружков и квадратиков стояли жирные цифры.

— Что это?

— Мы с Галиной тоже задумались: что? А потом предположили, что цифры обозначают номера из какого-то списка.

— Ценная мысль.

— Подожди шутить!

Она положила рядом рукописный список. Под последовательными номерами в списке стояли названия фирм и организаций. Часть из них была знакома Павлу и Анне — это были партнеры «Грависа», часть наименований они видели впервые.

— Это тоже лежало в сейфе.

Павел бросил на список внимательный взгляд.

— Кажется, это почерк Олега. Хотя он уже давно печатает все на компьютере.

— Тем подозрительней. Понимаешь, мы подумали… — она осеклась, заметив, что он ее уже не слушает.

Впившись глазами в неровные строки, Павел бормотал себе под нос:

— Это проводки денег, обналичка… А это, наверное, счета, на которые переводились деньги. По названиям фирм можно будет определить банки. Милая, вы даже не представляете себе, что нашли! Акционеры правы: мы действительно их крупно надували!

Увидев ее вытянувшееся лицо, он рассмеялся:

— В смысле Осокин надувал! И их, и меня, и наше родное государство. Это пути, по которым он пускал деньги фирмы, чтобы скрыть прибыль. А может быть, и присвоить. Нужно еще раз проверить реестр акционеров. Хотя он вполне мог действовать через подставных лиц.

— Что же теперь делать?

Лицо Нестерова стало серьезным.

— Ломать всю его схему. Причем немедленно! Выявляйте с Галиной все фирмы из списка. И пришлите мне выписку из реестра акционеров. Мне нужно все внимательно изучить. Я на вас надеюсь. Мы еще поборемся! — Он улыбнулся так, будто речь шла о партии в теннис.

Анна вышла из кабинета, чувствуя себя на седьмом небе от счастья, а Павел вернулся на свое место. Какое-то время он сидел неподвижно, сложив руки на столе и глядя перед собой.